Шарлотта Ивановна — один из самых загадочных персонажей «Вишнёвого сада». В ней наиболее ярко проявилась двойственность изображения, о которой говорил А. П. Скафтымов. Клоунесса, фокусница, чревовещательница, гувернантка — всё это составляющие её неповторимого образа. Шарлотта — и циркачка, и воспитательница дворянских отпрысков, внешне весёлая, вечно старающаяся развлечь «охочую до фокусов» публику. Тем временем героиня на интуитивном уровне тонко предчувствует приближение драматического конца семьи Раневской.
Шарлотту большинство читателей отнесут к второстепенным персонажам пьесы. Но несправедливо будет её отнести к разряду таковых. Неслучайно А. П. Чехов настаивал именно на игре О. Л. Книппер в роли Шарлотты. Автор видел свою жену в образе клоунессы-гувернантки. Шарлотта — равновеликий персонаж. В ней воплощается трагифарсовое настроение комедии. Эта одна из причин, по которой Чехов особенно выделял образ Шарлотты. Ведь для автора было крайне важно, чтоб зритель почувствовал и драматизм пьесы, и её комедийное начало.
Исследователи «Вишнёвого сада» часто уделяют внимание этому образу в своих работах. Так, К. М. Захаров в своей статье «"Шарлотта — знак вопроса”. Игра и судьба Шарлотты Ивановны» считает, что этот персонаж является своеобразным сценическим приёмом создания атмосферы пьесы. Напротив, Т. Г. Ивлиева в своей работе «Автор в драматургии А. П. Чехова» воспринимает образ клоунессы как модель авторского видения человека, свободного от социальных условностей, лишенного точных внешних черт, изолированного от окружающего мира. С. Я. Сендерович видит в Шарлотте яркого антипода Лопахина. Однако Шарлотту нельзя трактовать однобоко. Все эти характеристики справедливы и применимы к её образу, их необходимо рассматривать в совокупности.
«Вишнёвый сад», несмотря на время, не теряет своей актуальности. На сценах театров продолжает жить знаменитая чеховская комедия. У каждого постановщика свое виденье материала, своя трактовка. Так, Шарлотта Марка Захарова — настоящая «оторва», без стеснения пляшущая на столе канкан. Увидеть в ней драматическое начало очень сложно. В интерпретации Андрея Кончаловского Шарлотта сохраняет свою неприкаянность при внешнем гротеске. В современных постановках допускается своеволие, комедия нередко кардинально перевоплощается в совершенно новое произведение по чеховским мотивам. То же касается и образа Шарлотты.
Цельная трактовка образа Шарлотты должна включать всё разнообразие научного и режиссёрского представления о персонаже. Основные черты образа кроются в соединении трагического и фарсового начал. Однако этот симбиоз проглядывает неоднозначно, каждый читатель текста комедии воспринимает его по-своему. В этом и кроется парадоксальность персонажа.