Обращение к поэзии для детей носило для О. Э. Мандельштама, как и для многих его современников, вынужденный характер. Вместе с тем созданные в период почти пятилетнего молчания (с мая 1925 г. по октябрь 1930 г.) детские стихотворения Мандельштама стали для него возможностью высказывания на фоне «поэтического удушья», и ряд заявленных в них тем и мотивов сохранил свою важность как для московских стихов 1931—1932 гг., так и для «Воронежских тетрадей». При этом вплоть до сегодняшнего дня они остаются на периферии исследовательского внимания, что показывают как последние комментированные издания Мандельштама, так и «Мандельштамовская энциклопедия». Данная работа представляет собой попытку соотнести стихи Мандельштама для детей с его позднейшими стихотворениями. Центральными нам представляются следующие мотивы:
1. Детское приятие мира, основанного на заботе и любви, как мировоззренческая основа обоих циклов. Заявленные в детских стихотворениях отношения утюга с белой рубашкой в цикле «Примус» строятся именно на любви, а с огнем — на страхе боли.
2. Одушевление предметного мира и домашнего быта. Об этом упоминает М. Л. Гаспаров в статье «Мандельштамовское “Мы пойдем другим путем”», говоря о стихотворении «Кому зима — арак и пунш голубоглазый»: «Ассоциации этих деталей скудного мира — для Мандельштама самые высокие: революционная разруха научила его дорожить именно этими основами человеческого существования и торжественно называть их “домашним эллинизмом”». Именно концепция «домашнего эллинизма», изложенная Мандельштамом ранее в статье «О природе слова», получает воплощение в детских стихотворениях, таких как «Примус», «Кухня», «Шары». Предметы, связанные с новым советским бытом, наделяются добротой и заботой по отношению к человеку.
3. Поэтизация кухни как обжитого творческого пространства. Совершенно конкретный образ, восходящий к детским стихам, появляется в стихотворении «Мы с тобой на кухне посидим…». Примус и запах керосина — символы быта, без которого невозможно существование человека; кухня — средоточие тепла и уюта, обжитое и осмысленное пространство, которое вместе с тем уже уязвимо. Ряд конкретных образов (часы, примус, телефон и тд.), которые в дальнейшем осмыслены в стихотворениях московского цикла. В стихотворении «Еще далеко мне до патриарха…» образ телефона, к которому кидается лирический герой, противопоставлен телефону из детского стихотворения «Примус».