Претексты прозы и поэзии художника филоновской школы П. Зальцмана, выявленные исследователями его творчества, филоновская живопись, обэриутские тексты, поле немецкой литературы (романтизм и экспрессионизм) обнаруживают общий коррелят с онирической поэтикой. К. Кернер в послесловии к переводу на немецкий язык романа Зальцмана «Щенки» пишет об «ощущении сновидческого восприятия» романа, о «соскальзывающих друг в друга реальности и кажимости». Сновидческое происхождение имеют и события, описываемые в рассказах первой половины 1940-х гг., тем более, что некоторые рассказы маркированы автором как запись сна («Зима 1514 года» и «Отражение»). По законам сновидческой логики строится абсурдная реальность (следы обэриутской эстетики), создается атмосфера пограничного состояния между реальным и нереальным (связь с филоновским отрицанием пространственно-временной конкретики), видоизменяются фигуры, теряя свою однозначность, искажается телесность, размываются нарративные границы. В реализации онирических мотивов в текстах Зальцмана эксплуатируются стилевые приемы, свойственные живописи и кино, обнаруживающие коррелят с филоновской концепцией «глаза знающего» и кинооптикой экспрессионизма (оптический обман в рассказе  «Отражение», телесные метаморфозы (оборотни, призраки) в рассказах  «Зима 1514 года», «Встреча у зеркала», «Жена приятеля», искажение пространства в рассказе «Конверт»). В тексте проявляется рефлексия автора по поводу фатальной обреченности человека, одинокого во враждебном ему мире.