Обозначаемый психоэмоциональный подход к художественному тексту исходит из того, что сфера человеческих чувств и эмоций образует важнейший смыслоформирующий уровень бытия. Выдвинем в качестве гипотезы предположение, что в лирике с повышенной эмоционально-экспрессивной составляющей мы можем подойти ближе к действительному эмоциональному состоянию автора, лучше реконструировать его психологический портрет и ментальные установки. При этом глубинный смысл текста часто не совпадает с открыто декларируемой автором позицией, выстраиваясь не в соответствии с авторской логикой, а вопреки ей. И чем сильнее стремление автора вложить в текст строго определенный идеологический или морально-этический посыл, тем более его внутреннее содержание начинает с этой установкой расходиться. Суть подобной закономерности лежит уже не в эстетической, а в психологической плоскости, находя лишь частное воплощение в сфере искусства.
В целом лирику Блока конца 1900-х — начала 1910-х гг. можно рассматривать как один из ярких примеров негативного ментально-эмоционального программирования. Ее инвариантный пафос сводится к констатации постоянного краха мечтаний и надежд, а также в безусловной уверенности субъекта, что эти мечты и надежды никогда не сбудутся и в будущем. Вопреки известной авторской психологической авторепрезентации в стихотворении «О, я хочу безумно жить…» (1914), скорее, именно «угрюмство» как склонность к негативному образу мышления, отрицательной оценке фактов внешней и внутренней жизни (как в ее событийном аспекте, так и ее статике, то есть неких закономерностях мироустройства в целом), навязчивой концентрации на печальных сценариях будущего можно считать основным атрибутом блоковской литературной и, по-видимому, реальной личности.