Доклад посвящен американскому контексту или, точнее, «американскому» прочтению серии о Максе. На наш взгляд, фильмы «перешагнули» свой австралийский контекст и были прочтены (причем, не только американским зрителем) как американские. В докладе мы пытаемся проанализировать причины такой рецепции. «Включение» фильмов (особенно трилогии) в американский контекст не было прямой интенцией режиссера Джорджа Миллера. Об этом можно судить по его многочисленным интервью, где он подчеркивает мысль о том, что «Макс» оказался важен и австралийскому зрителю и в некоторых эпизодах ему более понятен.
Несмотря на слова самого автора о своем детище, мы пришли к следующим выводам:

1. Выход первого фильма в Америке совпал с рейгановским режимом и идеологией консервативного национализма, тревогами по поводу мультикультурности («дикости»), дегенерации общества, что послужило одной из причин повышенного внимания к фильмам.
2. Серия фильмов о «Безумном Максе» снята на стыке жанров фантастики и роуд-муви. Но для американского киноконтекста оказался важен не только «родной» «дорожный» жанр, но и черты вестерна, на первый взгляд не такие очевидные. Постапокалипсис, так же как и вестерн, содержит в своей матрице важные американские культурные коды: идею manifest destiny (предопределенной судьбы), связанную с идеей фронтира, т. е. освоением американцами Дикого Запада. Дж. Миллер, называя постапокалипсис Диким Западом, здесь осознанно играет с жанром.
3. Идея Дикого Запада, фронтира в «Безумном Максе» переосмысляется в контексте постапокалипсиса. Постапокалипсис в американской культуре вообще — это «попытка» начать историю заново, «разрешение когнитивного диссонанса», приближение к состоянию дикости (wilderness) и преодоление ее.
4. Таким образом, ту функцию термометра и терапии американского общества, которую в свое время выполнял вестерн, взял на себя сейчас постапокалиптический сюжет. Терапевтическая функция в «Безумном Максе» (в первых трех частях) редуцирована за счет эксцессивной брутальности и экшена только на первый взгляд.
5. Важной является фигура главного героя — Макса. Он — тот самый носитель «морального идеала» вестерна — одинокий и гордый.

Несмотря на отчетливый американский подтекст, фильмы о Максе, конечно, поднимают и многие другие проблемы, такие как атомарность индивида в современном Гоббсовском обществе («все пожирают друг друга»), соразмерное распределение энергии/топлива, экологический вопрос, а в последней части — даже женский вопрос.
Таким образом, мы постарались «вписать» фильмы о «Максе» в американский контекст и объяснить, используя методы и теории Cinema Studies и American Studies, глубинные причины присутствия мифологем американской идентичности не только в этих отдельных фильмах, но и в киносюжете о постапокалипсисе в принципе.