Вопрос о постмодернизме как феномене, перевернувшем культурную сферу жизни человека и образ его мышления, остается дискутируемым. Ж.-Ф. Лиотар (1924–1998, Lyotard) так и определял постмодернизм, как особое мироощущение эпохи и среды, а М. Н. Эпштейн даже выделил целую эпоху постмодерности, следующую за эпохой модерности.
Представляется любопытным отследить такой момент в произведении, когда текст уже не однозначно модернистский, но еще и не постмодернистский. В качестве наглядного примера выбрана пьеса Ж. Жене (1910–1986, Genet) «Служанки» («Les Bonnes»).
Служанки постоянно пребывают в состоянии игры, примерки самого важного образа в их жизни — образа их хозяйки Мадам. Из-за лейтмотива игры и театрализации текст приобретает элемент черной иронии, издевательства над эстетикой театрального, черты пародийности. В последний раз устроив перевоплощение в Мадам, служанки понимают, что они никогда не смогут жить жизнью Мадам, и умирают ее смертью. Эта патетика отсылает нас еще к традиции модернистской драматургии (например, Калигула в одноименной пьесе А. Камю (1913–1960, Camus) в финале трагично погибает), но в то же время в «Служанках» слишком много игры, подменяющей реальность, точнее, того, что кажется реальностью именно для самих героинь.
В модернистской литературе конфликты зачастую изображаются неразрешимыми, люди — обреченными, обстоятельства — непреодолимыми. Также и в «Служанках» — мир, который окружает Клер и Соланж, несправедлив к ним, конфликт, завязанный на их клевете на Мсье, любовника Мадам, для них неразрешимый, они сами оказываются обречены на гибель. Когда заходит речь о мотиве отчаяния и безрассудного страха, уместно провести аналогии с Ф. Кафкой (1883–1924, Kafka) и его вечно страждущим К. или с Камю и его властвующей Чумой.
В пьесе нет четкой границы между добром и злом, и даже добро подменяется злом и наоборот. Была ли добра Мадам по отношению к служанкам или это лишь широкий жест «благодетельной» хозяйки, любили ли служанки друг друга и Мадам или это было прикрытие их ненависти — этого невозможно понять окончательно. Читательская интерпретация этого текста выходит на первый план, хоть автор не «играет» с читателем напрямую, как это происходит в «истинных» произведениях постмодерна.
Итак, получается, что границы модерного и постмодерного весьма условны, и тогда возникает вопрос о необходимости этих границ именно в контексте восприятия определенного произведения. В частности, традиционно творчество Жене относят к течению театра абсурда, к «театру жестокости», концепции, родственной сюрреализму, который является одним из течений модернизма. На примере «Служанок» подвижность границ модерна и постмодерна очевидна, а значит, следует отнестись к рассмотрению вопроса о жестких рамках данных культурных концепций более досконально.