Начиная со времени Плиния Старшего (23/24 – 79 г.) и в плоть до критического пересмотра традиционной доктрины Присцианом в начале VI в. в ряду морфологических признаков таких важнейших частей речи, как имя, глагол и местоимение, у римских грамматиков на первом месте стояла категория «качества» (qualitas). Ничего подобного мы не находим у греческих грамматиков. Разделение под знаком этой категории форм с общим или неопределенным содержанием и форм, указывающих на конкретные действующие лица, конкретные предметы, действия и состояния, несомненно, идет от основополагающих для античной риторики представлений, с одной стороны, об общем характере разбираемого в судебном состязании дела, а с другой – о конкретных качествах обвиняемого и особых обстоятельствах, в которых он действовал, совершая поступок, ставший предметом разбирательства. Для греческого грамматического учения такое разделение было невозможно уже по той причине, что понятие «качества» (ποιότης), согласно древнейшей традиции, на которую стоики оказали определяющее влияние, было неприменимо к местоимению. В римской грамматической доктрине мы наблюдаем произвольное смешение понятийного аппарата греческой грамматики и греческой риторики, что могло произойти, по всей видимости, лишь в творчестве Плиния Старшего, от которого идут важнейшие парадигмы римской грамматики. Особо следует рассмотреть вопрос о влиянии на Плиния и его современников того определения имени, которое предложил греческий грамматик Трифон уже в период Ранней Империи.