В настоящей статье во внимание принимаются как общеупотребительные и стилистически нейтральные слова, так и лексемы ограниченной сферы использования и отличающиеся стилистической маркированностью, текстовый уровень при этом не учитывается. Рассматриваются преимущественно те единицы, в которых выявляемые нами признаки прослеживались наиболее ярко. Иногда, в подтверждение наблюдаемых явлений, приводятся данные из других славянских и неславянских языков. Представление материала подчинено обнаруживающимся в нём семантическим признакам, а последовательность их описания следует из их частотности.

1. Семантический признак удара
На основании анализа выбранного фрагмента лексики обоих языков можно сделать вывод о том, что во многих случаях в основу значения лексем, называющих психические расстройства, ложится признак удара – нанесение с силой кем-л., чем-л. резкого толчка, обычно рукой, ногой или (тяжелым) предметом, а также резкое столкновение предметов, лиц при движении, напр.: рус. cтукнутый, чокнутый, долбанутый, чеканутый; польск. walnięty, kopnięty, jebnięty.

2. Семантический признак отклонения (движения в сторону) / искажения формы
В польском языке названные признаки относительно активны и обнаруживаются в следующих мотивационных цепочках: normalny → prosty / nienormalny → krzywy (skrzywienie – напр., psychiczne, zawodowe; pokręcony, zakręcony). Подобное представление легло в основу украинского слова кручений – ‘глупый’ → odchylony od linii prostej (mieć odchyły) → nierówny (ktoś ma nierówno pod sufitem). Семантический компонент кривой можно, как представляется, обнаружить и в польском определении spaczony / wypaczony, напр., spaczony charakter. Как представляется, названный признак проявляется в русском глаголе кривляться –‘делать ужимки, гримасы, держать себя неестественно’.

3. Семантический признак дестабилизации
Данный признак характеризуется довольно высокой частотностью в обоих языках. Подтверждением этому могут быть следующие выражения: рус. неустойчивый характер, польск. ktoś niezrównoważony. Подобное представление (стабилизация = психическое спокойствие, дестабилизация = душевное беспокойство) обнаруживается и в других русских выражениях: расшатавшиеся нервы, эмоциональная / психическая неуравновешенность, а также синонимах этой лексемы: дебеланс, дисбаланс, или же польск. huśtawka nastrojów. Подобное представление нашло своё отражение и в психологической терминологии: лабильный / labilny, лабильность / labilność (от лат. labilis – скользящий, неустойчивый) – ‘подвижность, неустойчивость психики’, а также скиртоидия / skirtotymia, восходящие к греческому глаголу σκιρτώ – ‘подражать, танцевать’.

4. Семантический признак ошибки
Семантика ошибки проявляет себя в польск. błazen, чеш. blázen, bláznit (ст.-слав. блазнъ – ‘ошибка’). Необходимо, однако, отметить, что эти, несомненно однокоренные, лексемы семантически не совпадают. В современном польском языке слово błazen обозначает, скорее, человека, который ведёт себя несерьёзно и используется в качестве синонимa лексем żartowniś, trefniś; klaun. К польской лексеме по значению более примыкает русское слово шут – тот, кто кривляется, балагурит на потеху другим. Таким образом, значение «сумасшедший» в польском языке стёрто, будучи присуще более чешскому языку и, возможно, русскому, ср.: блажь, блажник, блажной, приблажный, блажить. Вместе с тем, если обратиться к этимологии слова błazen / blázen, блажник, можно заметить в нем первоначальный признак удара: праиндоевропейское *bhlāģ - ‘бить’.


Помимо названных представлений определённые, особенно сильные, эмоции воспринимаются носителями языка как сила, лишающая человека способности самоконтроля, владения самим собой, выходящая из него наружу, которая может восприниматься как движение вне, а потому затем и оказывающееся вне его самого. Примерами могут служить следующие выражения: рус. быть вне себя от радости, выйти из себя, быть не в своём уме, польск. nie posiadać się ze szczęścia / z radości.