В исследованиях, посвященных былинам, имя собственное рассматривается преимущественно с точки зрения семантики [1] и исторического изучения эпоса [2]. Предпринимались попытки привязать к именам собственным конкретные характеристики персонажа, исходя из анализа былинных сюжетов.
Именной указатель продолжающегося издания «Свод русского фольклора. Былины» [3] демонстрирует ряд особенностей: во-первых, перечень имен былинных персонажей отличается крайней устойчивостью; во-вторых, имена одних и тех же персонажей взаимозаменимы. Однако замены возможны только в пределах традиции, любые другие имена недопустимы.
Такая ограниченность является редкостью для большинства фольклорных жанров, где допускается подстановка любого имени собственного в зависимости от контекста исполнения и адресата. В данном случае былинное имя может служить маркером жанра. Былинная речь не была направлена на установление прямой коммуникации со слушателем путем, например, включения его имени в былину, что возможно в сказке. В былинах нет имен, которые выступали бы точками соприкосновения с реальным миром сказителя, как в случае с индивидуальным поэтическим творчеством.
Между тем, именно былинное имя собственное обладает определенным авторитетом и обуславливает легитимность высказывания — произносимого текста былины — и тем самым не только обеспечивает веру в безусловность происходящего, но и способствует глубоко личному переживанию каждой истории.
Как по-разному эти истории проживаются, очевидно из анализа форм имени собственного в былинах. За счет разницы в употреблении имени исполнителями проявляются, например, поведенческие стереотипы, предписания и трансгрессии, а также особенности речевого этикета мужчин и женщин. Трансформации имени собственного отражают социальные стратегии представителей разных полов, выявляя сложную систему родственных и иных связей в традиционном обществе.
Специфика употребления имен в мужском и женском исполнении по-разному выстраивает отношения между персонажами.
Противоречия между общими закономерностями и индивидуальными особенностями использования различных форм имен собственных сказителями, с одной стороны, артикулируют социальную норму (поведения и др.), с другой — отражают индивидуальные переживания участников речевого акта.

Литература:
[1] См.: Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1958.
[2] Вс. Миллер и другие представители исторической школы ставили акцент на поиске первоисточников имен — реальных прототипов былинных персонажей.
[3] Свод русского фольклора. Былины: в 25 т. Т. 5. Былины Мезени. М., 2006. С. 320—254.