Преобладающая в РКИ практика объяснения грамматических явлений покоится на принципе равноценной семантической обусловленности: речевой выбор между двумя формами изучаемого противопоставления обусловлен семантическим фактором, имеющим для каждой из противопоставленных форм положительное значение. Во многих случаях подобный принцип ставит студентов перед неоправданно тяжелым выбором между двумя значениями, а в худшем случае употребление форм попадает в зависимость от субъективной интерпретации их значения учащимися. Такова ситуация с бесприставочными глаголами движения, при введении которых учащимся даются две семантические оппозиции: однонаправленность/ разнонаправленность, однократность/ многократность, призванные регулировать выбор между определенными и неопределенными глаголами. Последовательная реализация принципа равноценной семантической обусловленности невозможна, так как для описания одного и того же действия в наст. и буд.вр. используются разные глаголы: Я иду на работу/ Я ходил на работу. Для объяснения указанной разницы предлагаются следующие положения:
1. Признать в сфере глаголов движения парадигматическую асимметрию, состоящую в том, что формы одной морфологической парадигмы в различных парадигматических позициях могут иметь различное функциональное значение, т.е. требовать различных контекстных условий для своего употребления. Применительно к глаголам движения это означает, что функция глагола идти при употреблении в наст.вр. отличается от его же функции при употреблении в других временах.
2. Признать, что существует контекст, в котором одна из форм грамматической оппозиции употребляется по умолчанию, т.е. «просто так», не требуя объяснения для своего употребления. Для употребления другой формы требуется усложнение этого контекста. Глагол идти в наст.вр. употребляется нейтрально, в то время как ходить требует дополнительного контекста: разнонаправленности или многократности движения. Нейтральная форма противопоставлена той, которая в большей степени обусловлена контекстом. Данное положение предлагается назвать принципом нейтралитета.
3. Нейтралитет одной формы по отношению к другой не является абсолютным. Он обусловлен контекстом употребления, который является необходимым условием для установления не только контекстно обусловленной, но и контекстно нейтральной формы. В наст.вр. нейтрально употребляется идти, в то время как в прош.вр. нейтральным оказывается ходить. Принцип нейтралитета может применяться только при сопутствующем ему принципе контекстной обусловленности, согласно которому употребление любой формы зависит от контекста.
4. Разграничение между контекстно нейтральной и контекстно маркированной формами возможно только при разграничении более и менее сложных контекстов, что в свою очередь невозможно без установления определенного порядка усложнения контекста. Если признать предложение Я иду на работу, не содержащее обстоятельств кратности, более простым контекстом для употребления глагола движения, чем предложение Я каждый день хожу на работу, содержащее такое обстоятельство, это позволит признать форму иду в наст.вр. нейтральной по отношению к форме хожу, более обусловленной и, таким образом, маркированной. Отсюда важность принципа усложнения контекста, согласно которому контекст имеет порядок усложнения и степень сложности, делающие возможным его количественное сравнение с другими контекстами.
Усложнение контекста может приводить либо к смене формы, либо к сохранению нейтральной формы, но уже в статусе контекстно маркированной. Первый случай видим в наст.вр., когда иду меняется в многократном контексте на хожу. Второй случай наблюдается в прош.вр., где форма ходил сохраняется при усложнении контекста обстоятельством многократности. Таким образом, формы глаголов движения, обусловленные более сложным контекстом, одинаковы в различных временах, в то время как их нейтральные соответствия, обусловленные только парадигматическим контекстом времени, различны.