Исследование различных аспектов жизни средневекового общества строится не только на материалах деловой  письменности, но и на памятниках древнерусской словесности. В последнее время и житийная литература становится фактологической основой «для изучения различных аспектов русской истории средневекового периода» (В. П. Киржаева), поскольку, во-первых, содержит лексические материалы, которые могут исследоваться как средства выражения, вербализации правового сознания; во-вторых, сама «интерпретация сюжетов, безусловно, отражает уровень правового сознания автора и его героев» (В. П. Киржаева).
В Житии протопопа Аввакума ряд сюжетов позволяет говорить о различии в оценках бытования колдовских и языческих ритуалов. В эпизоде подготовки похода на "Мунгальской царство" отражена позиция воеводы Пашкова, приглашающего волхва для предсказания исхода похода, с одной стороны, и позиция Аввакума, резко его осуждающего (Аввакум в молитве к Богу «во хлевине своей кричал с воплем»: «да не возвратится вспять ни един от них, и гроб им там устроиши всем, приложи им зла…, да не сбудется пророчество дьявольское!»). Отметим, что позиция Аввакума совпадает с правовыми установками государственной власти (1653 год «Указ царя Алексея Михайловича о запрещении колдовства и хранения отреченных книг и заговоров» содержит прямое запрещение колдовских ритуалов) и церкви (Стоглав определяет меры наказания за нарушение запрета – извержение как «лишение сана» и отлучение как «исключение из церковного общества»). Аввакум порицает действия Пашкова, который пользуется услугами волхва, также изгоняет из селения скоморохов.