Директриса литературы эмигрантской
Рита Леонидовна Урицкая
Докладчик
доцент
Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов
Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов
198
2014-03-15
11:50 -
12:15
Ключевые слова, аннотация
1930-е гг. XX века отмечены глубоким
взаимопроникновением русской и французской литератур. Во Франции огромный вклад
в этот процесс внесли русские эмигранты «первой волны». Особый интерес
представляет творчество двуязычных и двукультурных писателей «молодого
поколения», по большей части деполитизированных, концентрировавшихся на
эстетических и метафизических исканиях, что их характерно сближало с искусством
и литературой Запада. В данном контексте особняком стоит представительница «парижской
школы русской поэзии» С. Ю. Прегель – поэтесса, прозаик, переводчица, редактор
и издатель.
Тезисы
1930-е
гг. отмечены глубоким взаимопроникновением русской и французской литератур, в
чем немалая заслуга русских эмигрантов «первой волны». Интересно творчество
двуязычных и двукультурных писателей «молодого поколения», чьи эстетические и
метафизические искания близки искусству и литературе Запада. В этом контексте
особняком стоит представительница «парижской школы русской поэзии» С. Ю.
Прегель – поэтесса, прозаик, переводчица, редактор и издатель.
С 1932 г. в Париже она участвует в художественных объединениях молодых литераторов, сотрудничает в «Современных записках», «Числах» и т.п. Три книги стихов: «Разговор с памятью» (1935), «Солнечный произвол» (1937), «Полдень» (1939) завоевали ей авторитет поэта – наследника классической русской литературы. Ее рецензенты указывали: «Поэтесса с одинаковой легкостью и убедительностью говорит обо всем – от воспоминаний детства и русской природы... до самых напряженных и трудных, трагических событий из эпохи революции и второй мировой войны»(1). Ей присущи проникновенное понимание детского сознания, чувство буйной напряженности жизни, лиричность переживаний, описания внутренних катастроф. Ходасевич(2) сравнил ее поэтику с фламандской живописью, а Г. Адамович в переписке с И. Буниным назвал ее «директрисой литературы эмигрантской».
С 1932 г. в Париже она участвует в художественных объединениях молодых литераторов, сотрудничает в «Современных записках», «Числах» и т.п. Три книги стихов: «Разговор с памятью» (1935), «Солнечный произвол» (1937), «Полдень» (1939) завоевали ей авторитет поэта – наследника классической русской литературы. Ее рецензенты указывали: «Поэтесса с одинаковой легкостью и убедительностью говорит обо всем – от воспоминаний детства и русской природы... до самых напряженных и трудных, трагических событий из эпохи революции и второй мировой войны»(1). Ей присущи проникновенное понимание детского сознания, чувство буйной напряженности жизни, лиричность переживаний, описания внутренних катастроф. Ходасевич(2) сравнил ее поэтику с фламандской живописью, а Г. Адамович в переписке с И. Буниным назвал ее «директрисой литературы эмигрантской».
Весной 1942 г. в Нью-Йорке она
основала толстый литературно-публицистический журнал «Новоселье» (с 1947 г. издавался в Париже).
(1) Терапиано Ю. [Рец.: Встреча] // Опыты. 1958. №9.
(2) Ходасевич В. [Рец.: Разговор с памятью] // Возрождение. 1935. 25 июля
Поэтическое
творчество Прегель 1930-х гг. ставит ее в один ряд с В. Познером, М.
Слонимом, Г. Струве, П. Ковалевским и др., открывшими
французскому читателю русскую литературу после 1917. Воспринимая себя
единственными хранителями русской культуры и её пропагандистами, эмигранты
сыграли важную роль в культурной интеграции России в Европу.
(1) Терапиано Ю. [Рец.: Встреча] // Опыты. 1958. №9.
(2) Ходасевич В. [Рец.: Разговор с памятью] // Возрождение. 1935. 25 июля