Установка на документальный, а не  фикциональный характер описания событий жизни  для потомков в «Записках» Державина, названных П. И. Бартеневым родом «сенатской мемории или делового отчета», определяет и характер украинского сюжета, развертывающегося в мемуарах по трем равно важным линиям: 1) история участия Державина в событиях, связанных с малороссами; 2) деятельность малороссов на поприще служения государству российскому; 3) Екатеринослав в судьбе Державина.
Первая линия представлена подробными описаниями  случаев, когда Державин выступил в роли арбитра в спорных обстоятельствах.
Из мозаики личных и общественных отношений поэта с современниками складывается картина эпохи, в которой обозначена своеобразная украинская карта русской культуры XVIII в. – обширная и разноплановая.
Екатеринославский вектор «Записок», пока мало исследованный наукой, означен двумя именами И. Синельникова – первого правителя Екатеринославского наместничества (1784–1788), и  Т. Тутолмина, губернатора Екатеринослава в 1783–1784 гг.
Повествовательная стратегия мемуариста сориентирована на сдержанную точность бесстрастного документального описания, где первый поэт России XVIII в. представляет себя как государственного деятеля. Однако мемуары не звучат диссонансом в послании Державина потомкам, главной составляющей которого была поэзия, ибо служение – это  часть того бытового существования, которое для автора «Фелицы» всегда являлось содержанием бытия поэта, источником поэтического вдохновения («Евгению. Жизнь Званская»).
Изучение «Записок» как части единого дискурса Державина-поэта позволяет не только прояснить некоторые особенности поэтики Державина, но и значительно расширить представления о процессе и характере становления и развития русской мемуарно-автобиографической литературы XVIII в., формировавшейся в тесном взаимодействии и взаимовлиянии с беллетристикой.