Начиная с XV в. до н.э. для записи чуждой лексики, по преимуществу семитских языков, египетские писцы начали создавать принципиально новую модель письма, «новую орфографию» – гетерографию, при которой для записи словоформа членилась на просодические сегменты «консонант+вокал». Характер консонанта в такой паре был определён фонологически чётко, а содержание гласного звука определялось произвольно. Новая орфография фонографической моделью не была и сами фоны непосредственно не фиксировала. Тем не менее, эта орфография была своего рода «калькой» с силлабической системы аккадского письма, сформированной средствами консонантной морфографии. Поэтому в самой себе эта модель заключала важный потенциал: скорописные формы знаков, отвлечённые от художественной образности и составленные из условных черт, могли быть использованы как подлинные буквы для передачи консонантов при смене языка и традиции письменности. Алфавитное письмо, зародившееся прибл. в XVII в. до н.э., широкого распространения во II тыс. не получило. Помимо формальных характеристик, у письма есть глубинная логика: с древности и по сей день это явление идеологическое, связанное с переменой в идеологии и политических ориентирах. Хотя спусковым крючком для появления консонантного алфавита, вероятно, послужила египетская новая орфография, однако с сер. XIV в. Угарит отпадает от Египта и входит в сферу влияния Хеттской державы. Угаритяне, вероятно, по принципиальным соображениям переходят на изобретенное ими консонантное письмо, резко контрастирующее с письмом месопотамского образца южных соседей-ханаанеев, близких по языку, однако оставшихся вассалами египетских царей 18-й династии. Широкое распространение к Востоку от Средиземного моря алфавитное письмо получает лишь через тысячелетие после зарождения, прим. в VIII в. до н.э. в форме арамейского алфавита. Происходит это на фоне широчайшего распространения с этого времени арамейского языка, потеснившего аккадский в качестве lingua franca Ближнего Востока.