Проблема интерпретации чувственного знака у М. Пруста
Григорий Владимирович Судаков
Докладчик
магистрант 1 курса
Université de Strasbourg
Université de Strasbourg
Ключевые слова, аннотация
Доклад посвящен проблеме т. н. непроизвольной памяти (mémoire involontaire), очень важной для Пруста. На протяжении романа «В поисках утраченного времени» герой неоднократно испытывает сильное чувство радости, связанной с внешним впечатлением. По Делезу, каждое такое впечатление можно рассматривать как чувственный знак, долженствующий быть расшифрованным. В докладе анализируется уникальный эпизод, в котором у героя не получается постичь содержимое знака. Отрывок рассматривается с точки зрения семиотики, мифического символизма и метафикциональности, речь идет о его жанровой принадлежности.
Тезисы
Ключевые слова: М. Пруст; «В поисках утраченного времени»; память; знак; Ж. Делез
В романе М. Пруста (M. Proust, 1871—1922) «В поисках утраченного времени» («À la recherche du temps perdu») есть несколько эпизодов, когда герой вдруг испытывает неизъяснимую радость, а затем стремится постичь ее суть, расшифровать знак, которых, по мнению Ж. Делеза, в романе огромное множество. Такие моменты тесно связаны с т. н. непроизвольной памятью героя: воспоминание «тянется» к нему из внешнего впечатления. В докладе ставится цель восполнить недостаток внимания к эпизоду о трех деревьях Юдимениля, которые герой видит во втором томе — «Под сенью девушек в цвету» («À l'ombre des jeunes filles en fleurs»). Этот отрывок стоит рассмотреть, так как, во-первых, Пруст возвращается к нему в последнем томе романа; во-вторых, о нем рассуждают (или просто упоминают его) многие выдающиеся читатели Пруста: Делез, Ж. Женетт, М. Мамардашвили и др.; наконец, в-третьих, этот пассаж кардинально отличается от прочих ему подобных тем, что знак в нем так и остается нерасшифрованным. Герой терпит неудачу и испытывает чувство утраты, так как не может распознать содержимое знака. Новизна исследования объясняется тем, что проблема непроизвольной памяти и интерпретации знаков у Пруста почти не исследована в русскоязычном литературоведении. Во франкофонной критике есть лишь одна статья, посвященная указанному отрывку.
В докладе подробно рассматривается мыслительный процесс героя при расшифровке знака, связанный с очень важной для Пруста темой обучения и становления героя. Кроме того, рассматривается разница между непроизвольным воспоминанием и внешним впечатлением. Эпизод анализируется в контексте мифического символизма: обращение к этой оптике можно обосновать образами (персонажи мифов), которые Пруст выбирает для своих метафор как в рассматриваемом отрывке, так и на протяжении всей эпопеи. Нельзя не сказать о метафикциональной рамке пассажа, которая появляется благодаря авторефлексивности прустовского героя. Небезынтересна жанровая принадлежность отрывка. Представляется, что это стихотворение в прозе — жанр весьма близкий как Прусту, так и его герою.
Выбранный отрывок удобен тем, что он заключает в себе многие типические черты прустовского стиля: высокая плотность метафор, авторефлексивность, расшифровка знака, но при этом является единственным в своем роде, так как все остальные чувственные знаки (мадлен, колокольни, неровная плитка) поддаются герою.
В романе М. Пруста (M. Proust, 1871—1922) «В поисках утраченного времени» («À la recherche du temps perdu») есть несколько эпизодов, когда герой вдруг испытывает неизъяснимую радость, а затем стремится постичь ее суть, расшифровать знак, которых, по мнению Ж. Делеза, в романе огромное множество. Такие моменты тесно связаны с т. н. непроизвольной памятью героя: воспоминание «тянется» к нему из внешнего впечатления. В докладе ставится цель восполнить недостаток внимания к эпизоду о трех деревьях Юдимениля, которые герой видит во втором томе — «Под сенью девушек в цвету» («À l'ombre des jeunes filles en fleurs»). Этот отрывок стоит рассмотреть, так как, во-первых, Пруст возвращается к нему в последнем томе романа; во-вторых, о нем рассуждают (или просто упоминают его) многие выдающиеся читатели Пруста: Делез, Ж. Женетт, М. Мамардашвили и др.; наконец, в-третьих, этот пассаж кардинально отличается от прочих ему подобных тем, что знак в нем так и остается нерасшифрованным. Герой терпит неудачу и испытывает чувство утраты, так как не может распознать содержимое знака. Новизна исследования объясняется тем, что проблема непроизвольной памяти и интерпретации знаков у Пруста почти не исследована в русскоязычном литературоведении. Во франкофонной критике есть лишь одна статья, посвященная указанному отрывку.
В докладе подробно рассматривается мыслительный процесс героя при расшифровке знака, связанный с очень важной для Пруста темой обучения и становления героя. Кроме того, рассматривается разница между непроизвольным воспоминанием и внешним впечатлением. Эпизод анализируется в контексте мифического символизма: обращение к этой оптике можно обосновать образами (персонажи мифов), которые Пруст выбирает для своих метафор как в рассматриваемом отрывке, так и на протяжении всей эпопеи. Нельзя не сказать о метафикциональной рамке пассажа, которая появляется благодаря авторефлексивности прустовского героя. Небезынтересна жанровая принадлежность отрывка. Представляется, что это стихотворение в прозе — жанр весьма близкий как Прусту, так и его герою.
Выбранный отрывок удобен тем, что он заключает в себе многие типические черты прустовского стиля: высокая плотность метафор, авторефлексивность, расшифровка знака, но при этом является единственным в своем роде, так как все остальные чувственные знаки (мадлен, колокольни, неровная плитка) поддаются герою.