Деконструкция пропаганды в романах «Дар» В. Набокова и «Прощай, Берлин» К. Ишервуда
Максим Владимирович Прокофьев
Докладчик
магистрант 2 курса
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Ключевые слова, аннотация
В докладе
сопоставляются пляжные сцены двух романов, в которых писатели деконструируют
образы и концепты нацистской пропаганды, связанные с культом идеального тела.
Набоков через натуралистичное описание немецких купальщиков отсылает к концепту «тела
нации» и подчеркивает болезненность немецкого
общества, в то время как Ишервуд делает акцент на тактильности, вводя
мотив физического отвращения от прикосновений доктора, внешность которого
полностью соответствует пропагандистскому образцу.
Тезисы
Ключевые слова: Набоков; Ишервуд; нацистский культ тела
В докладе проводится компаративный анализ «Дара» В. Набокова и «Прощай, Берлин» К. Ишервуда — двух романов, написанных в 1930-х гг. и показывающих Германию глазами иностранцев (на сходство романов мимоходом указывали британские рецензенты «Дара», см.: [Leving, 2011: 444, 453]). Гипотеза исследования состоит в том, что в пляжных сценах оба автора пародируют нацистский культ идеального (молодого, здорового, атлетичного) тела.
Несмотря на то, что действие «Дара» происходит в 1926—1929 гг., текст имплицитно отсылает к реалиям 1930-х гг. Об этом говорит резкая реакция пронацистской газеты «Новое слово» на публикацию фрагмента романа под названием «Прогулка в Груневальде» в «Последних новостях» (февраль 1938 г.). Сотрудник «Нового слова» А. Гарф (вероятно, псевдоним) увидел в набоковском описании вялых, грузных, старых, больных тел немецких купальщиков карикатуру на «современную Германию, где спорт стал национальным культом» [Гарф, 1938: 7]. Наблюдение читателя-современника может быть развито. Показав тела «крупным планом», со всеми непривлекательными деталями (наростами, жилами, мозолями, тяжелыми гузнами, рыхлыми ляжками), Набоков подчеркивает: все это сливалось в апофеоз того славного немецкого добродушия, которое с такой естественной легкостью может в любую минуту обернуться бешеным улюлюканием [Набоков, 2002: 511]. Вводя образ слияния тел, писатель пародирует концепт «тела нации» (Volkskörper): нацисты считали, что здоровье «тела нации» обеспечивается борьбой с «паразитами» (прежде всего, евреями) [Cocks, 2007: 93], в то время как Набоков демонстрирует болезненность самого немецкого общества.
В рассказе «На острове Рюген (Лето 1931)», входящем в роман «Прощай, Берлин», Ишервуд описывает два пространства: официальный пляж, полный сторонников Гитлера, и уединенную часть бухты, где отдыхает главный герой Кристофер с двумя друзьями. Посредником между двумя пространствами становится навязчивый незнакомец, представившийся хирургом из Берлина. Доктор полностью отвечает образу арийца, распространяемому нацистской пропагандой: он атлетичный блондин с голубыми глазами. Мотив телесности раскрывается в поведении персонажа, который постоянно ищет физический контакт: приобнимает собеседника, касается его руки. Это раздражает Кристофера не меньше, чем взгляды доктора — последователя расовой теории. Таким образом, в тексте Ишервуда идеальное тело арийца парадоксально становится источником физического отвращения.
Делается вывод о том, что Набоков и Ишервуд деконструируют образы нацистской пропаганды, связанные с телесностью: концепт «тела нации» и ослабляющих его «паразитов» в одном случае и арийский тип внешности в другом. При этом авторы выбирают разные способы пародирования культа идеального тела: если Набоков использует натуралистичное описание купальщиков (акцент на зрении), то Ишервуд вводит мотив нежелательных прикосновений (акцент на тактильности).
Литература:
Гарф А. Литературные пеленки // Новое слово. 20 марта 1938. С. 6—7.
Набоков В. Собрание сочинений русского периода: В 5 т. Т. 4. СПб., 2002.
Cocks G. Sick Heil: Self and Illness in Nazi Germany // Osiris. 2007. Т. 22. № 1. P. 93—115.
Leving Y. Keys to «The Gift»: A Guide to Vladimir Nabokov’s Novel. Boston, 2011.
В докладе проводится компаративный анализ «Дара» В. Набокова и «Прощай, Берлин» К. Ишервуда — двух романов, написанных в 1930-х гг. и показывающих Германию глазами иностранцев (на сходство романов мимоходом указывали британские рецензенты «Дара», см.: [Leving, 2011: 444, 453]). Гипотеза исследования состоит в том, что в пляжных сценах оба автора пародируют нацистский культ идеального (молодого, здорового, атлетичного) тела.
Несмотря на то, что действие «Дара» происходит в 1926—1929 гг., текст имплицитно отсылает к реалиям 1930-х гг. Об этом говорит резкая реакция пронацистской газеты «Новое слово» на публикацию фрагмента романа под названием «Прогулка в Груневальде» в «Последних новостях» (февраль 1938 г.). Сотрудник «Нового слова» А. Гарф (вероятно, псевдоним) увидел в набоковском описании вялых, грузных, старых, больных тел немецких купальщиков карикатуру на «современную Германию, где спорт стал национальным культом» [Гарф, 1938: 7]. Наблюдение читателя-современника может быть развито. Показав тела «крупным планом», со всеми непривлекательными деталями (наростами, жилами, мозолями, тяжелыми гузнами, рыхлыми ляжками), Набоков подчеркивает: все это сливалось в апофеоз того славного немецкого добродушия, которое с такой естественной легкостью может в любую минуту обернуться бешеным улюлюканием [Набоков, 2002: 511]. Вводя образ слияния тел, писатель пародирует концепт «тела нации» (Volkskörper): нацисты считали, что здоровье «тела нации» обеспечивается борьбой с «паразитами» (прежде всего, евреями) [Cocks, 2007: 93], в то время как Набоков демонстрирует болезненность самого немецкого общества.
В рассказе «На острове Рюген (Лето 1931)», входящем в роман «Прощай, Берлин», Ишервуд описывает два пространства: официальный пляж, полный сторонников Гитлера, и уединенную часть бухты, где отдыхает главный герой Кристофер с двумя друзьями. Посредником между двумя пространствами становится навязчивый незнакомец, представившийся хирургом из Берлина. Доктор полностью отвечает образу арийца, распространяемому нацистской пропагандой: он атлетичный блондин с голубыми глазами. Мотив телесности раскрывается в поведении персонажа, который постоянно ищет физический контакт: приобнимает собеседника, касается его руки. Это раздражает Кристофера не меньше, чем взгляды доктора — последователя расовой теории. Таким образом, в тексте Ишервуда идеальное тело арийца парадоксально становится источником физического отвращения.
Делается вывод о том, что Набоков и Ишервуд деконструируют образы нацистской пропаганды, связанные с телесностью: концепт «тела нации» и ослабляющих его «паразитов» в одном случае и арийский тип внешности в другом. При этом авторы выбирают разные способы пародирования культа идеального тела: если Набоков использует натуралистичное описание купальщиков (акцент на зрении), то Ишервуд вводит мотив нежелательных прикосновений (акцент на тактильности).
Литература:
Гарф А. Литературные пеленки // Новое слово. 20 марта 1938. С. 6—7.
Набоков В. Собрание сочинений русского периода: В 5 т. Т. 4. СПб., 2002.
Cocks G. Sick Heil: Self and Illness in Nazi Germany // Osiris. 2007. Т. 22. № 1. P. 93—115.
Leving Y. Keys to «The Gift»: A Guide to Vladimir Nabokov’s Novel. Boston, 2011.