Мотив наказания и его связь с социальными статусами в былине «Добрыня и Маринка»
Ева Евгеньевна Громова
Докладчик
студент 4 курса
Санкт-Петербургский государственный университет
Санкт-Петербургский государственный университет
Ключевые слова, аннотация
На
материале Мезенского и Печорского вариантов былины «Добрыня Никитич и Маринка» рассматривается
образ героини и ее роль в мотиве наказания, который фигурирует во всех текстах.
С помощью сопоставления былинного материала и рассказов о колдунах, записанных
в тех же районах и взятых из Фольклорного архива СПбГУ, а также модели
наказания, предложенной И. С. Коном, я попытаюсь доказать, что причиной неизбежной
смерти Маринки является не ее чужеродность, но недопустимое поведение в
былинном патриархальном мире «государственного эпоса», маркированное наличием у нее колдовских способностей.
Тезисы
Ключевые
слова: русский эпос; репутация; социальные отношения; народные верования;
биографический нарратив
Метод, предложенный И. С. Коном в работе «Бить или не бить?» [Кон, 2012], лег в основу моего полевого отчета о нарративах о телесных наказаниях детей. Во-первых, Кон дает определение наказанию как «форме властного принуждения, которая предполагает определенное социальное, позиционное неравенство» [Кон, 2012: 10], а во-вторых, предлагает в этом акте выделить следующие компоненты: агента, объект, действие, инструмент и легитимацию. «Жизнеспособность» этой модели позволила мне перенести свои размышления в былинный дискурс и с ее помощью проанализировать сюжет о Добрыне Никитиче и Маринке.
В сюжете можно найти минимум два эпизода, которые с первого взгляда можно назвать наказаниями: 1) Маринка наказывает Добрыню, обращая в тура, за то, что он отказывается взять ее в жены; 2) Добрыня (чаще всего) убивает Маринку, преподает ей «три науки молодецкие» (примечательно, что наказание, согласно словарям XI—XVII в., — и есть урок, поучение).
Здесь и встает вопрос о, собственно, легитимации: за что Добрыня наказывает Маринку, чему он пытается ее научить? Е. Л. Мадлевская в статье «Противоборство мужского и женского персонажа в былине “Добрыня и Маринка”» [Мадлевская, 2004] утверждает, что брак между героями невозможен, а смерть колдуньи неизбежна, потому что она «чужая» для мира «государственного эпоса». Однако анализ былинных сюжетов, представленный в работе И. С. Веселовой «Feigned Weakness, False Happiness, Pretended Submission and Other Tricks of the Heroines of the Russian Epos» [Veselova, 2020] позволяет обнаружить, как статус героини влияет на исход сюжета. Маринка прежде всего колдунья: это маркер общественного конфликта [Христофорова, 2010], и такая репутация не может не быть осужденной обществом. Но колдовство — не единственный «грех» героини: Добрыня убивает девушку потому, что она «целовала, — и не только, — полюбовничка» — она «порченая девка», имевшая любовников до замужества.
Я берусь предположить, что неизбежная (практически во всех вариантах) смерть Маринки предопределена не столько и не только маркерами ее чужеродности, но в том числе недопустимым поведением и низким статусом в былинном пространстве.
Литература:
Кон И. С. Бить или не бить? М., 2012.
Метод, предложенный И. С. Коном в работе «Бить или не бить?» [Кон, 2012], лег в основу моего полевого отчета о нарративах о телесных наказаниях детей. Во-первых, Кон дает определение наказанию как «форме властного принуждения, которая предполагает определенное социальное, позиционное неравенство» [Кон, 2012: 10], а во-вторых, предлагает в этом акте выделить следующие компоненты: агента, объект, действие, инструмент и легитимацию. «Жизнеспособность» этой модели позволила мне перенести свои размышления в былинный дискурс и с ее помощью проанализировать сюжет о Добрыне Никитиче и Маринке.
В сюжете можно найти минимум два эпизода, которые с первого взгляда можно назвать наказаниями: 1) Маринка наказывает Добрыню, обращая в тура, за то, что он отказывается взять ее в жены; 2) Добрыня (чаще всего) убивает Маринку, преподает ей «три науки молодецкие» (примечательно, что наказание, согласно словарям XI—XVII в., — и есть урок, поучение).
Здесь и встает вопрос о, собственно, легитимации: за что Добрыня наказывает Маринку, чему он пытается ее научить? Е. Л. Мадлевская в статье «Противоборство мужского и женского персонажа в былине “Добрыня и Маринка”» [Мадлевская, 2004] утверждает, что брак между героями невозможен, а смерть колдуньи неизбежна, потому что она «чужая» для мира «государственного эпоса». Однако анализ былинных сюжетов, представленный в работе И. С. Веселовой «Feigned Weakness, False Happiness, Pretended Submission and Other Tricks of the Heroines of the Russian Epos» [Veselova, 2020] позволяет обнаружить, как статус героини влияет на исход сюжета. Маринка прежде всего колдунья: это маркер общественного конфликта [Христофорова, 2010], и такая репутация не может не быть осужденной обществом. Но колдовство — не единственный «грех» героини: Добрыня убивает девушку потому, что она «целовала, — и не только, — полюбовничка» — она «порченая девка», имевшая любовников до замужества.
Я берусь предположить, что неизбежная (практически во всех вариантах) смерть Маринки предопределена не столько и не только маркерами ее чужеродности, но в том числе недопустимым поведением и низким статусом в былинном пространстве.
Литература:
Кон И. С. Бить или не бить? М., 2012.
Мадлевская Е. Л. Противоборство мужского и женского персонажей в былине «Добрыня и Маринка» // Мужской сборник. Вып. 2. «Мужское» в традиционном и современном обществе. М, 2004. С. 127—136.
Христофорова О. Б. Колдуны и жертвы: антропология колдовства современной России. М., 2010.
Veselova I. Feigned weakness, false happiness, pretended submission and other tricks of the heroines of the Russian epos. // Studia Religiologica. 2020. №53. С. 219—232.
Veselova I. Feigned weakness, false happiness, pretended submission and other tricks of the heroines of the Russian epos. // Studia Religiologica. 2020. №53. С. 219—232.