Фланёр за рулём: адаптация образа фланёра в романе «Ночные дороги» Гайто Газданова
Георгий Константинович Лубянов
Докладчик
студент 2 курса
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (филиал в Санкт-Петербурге)
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (филиал в Санкт-Петербурге)
ауд. 188
2024-04-24
18:20 -
18:40
Ключевые слова, аннотация
В
исследовании рассматриваются интертекстуальные связи романа Гайто Газданова
«Ночные дороги» и цикла «Парижские картины» Шарля Бодлера, находящие отражение в критическом переосмыслении образа фланёра.
Тезисы
Ключевые слова: интертекстуальность; парижский текст; Русский Монпарнас; фланёр
Тип фланёра в определённой степени наследует романтической субкультуре дендизма. Газданов, для которого перекличка с романтизмом не является выбивающейся деталью поэтики [Рубинс, 2017: 223], представляет персонажа, который может продолжить эту линию в XX в.
«Ночные дороги» — парижский текст, в котором многие неприглядные сцены, скрытые от дневной жизни буржуа, но привычные для натренированного глаза фланёра, реализуются перед не менее внимательным шофёром ночного такси. Протагонист Газданова опечален умирающими французской культурой и языком, единственными подлинными носителями которых для него являются алкоголик-философ Платон и бывшая «дама полусвета» Ральди, осколки декадентства, предтечей которого был Бодлер.
Платон произносит легитимизирующую интертекстуальный диалог Газданова с Бодлером реплику: «Поэзии вне Бодлера не существует» [Газданов, 2009: 165]. На этом фоне существенными кажутся сходства изображаемого художественного мира в цикле «Парижские картины» и романе Газданова — окутанное ночью городское пространство, в котором персонажу-рассказчику встречаются его обитатели, претерпевающие тяготы, живущие в нищете и скрытые от дневного общества. У Бодлера этих людей запечатлевал фланёр, у Газданова они становятся попутчиками и собеседниками ночного таксиста.
Тип фланёра в определённой степени наследует романтической субкультуре дендизма. Газданов, для которого перекличка с романтизмом не является выбивающейся деталью поэтики [Рубинс, 2017: 223], представляет персонажа, который может продолжить эту линию в XX в.
«Ночные дороги» — парижский текст, в котором многие неприглядные сцены, скрытые от дневной жизни буржуа, но привычные для натренированного глаза фланёра, реализуются перед не менее внимательным шофёром ночного такси. Протагонист Газданова опечален умирающими французской культурой и языком, единственными подлинными носителями которых для него являются алкоголик-философ Платон и бывшая «дама полусвета» Ральди, осколки декадентства, предтечей которого был Бодлер.
Платон произносит легитимизирующую интертекстуальный диалог Газданова с Бодлером реплику: «Поэзии вне Бодлера не существует» [Газданов, 2009: 165]. На этом фоне существенными кажутся сходства изображаемого художественного мира в цикле «Парижские картины» и романе Газданова — окутанное ночью городское пространство, в котором персонажу-рассказчику встречаются его обитатели, претерпевающие тяготы, живущие в нищете и скрытые от дневного общества. У Бодлера этих людей запечатлевал фланёр, у Газданова они становятся попутчиками и собеседниками ночного таксиста.
В. Беньямин в работе, посвящённой Бодлеру, описывает тип фланёра следующим образом: «Он вырабатывает формы реакции, подобающие темпу большого города. Он ловит события на лету; он может считать себя существом, близким художнику» [Беньямин, 2015: 43]. В этой скорости реакции прослеживается чёткое сходство с протагонистом «Ночных дорог», которое только усиливается тем, что описанный Беньямином фланёр является наблюдателем, сохраняющим своё инкогнито, а протагонист Газданова остаётся неназванным.
Тексты обоих авторов выстраивают художественное пространство, расколотое на две противоположные друг другу части: дневной мир достатка и буржуазного конформизма, стабильности и продолжающейся жизни и ночной мир нищеты, увядания и смерти и не вписывающихся в «приличное общество» отшельников.
Двойственность у Газданова прослеживается и в конфликте старого и нового: театра и кино, оперы и граммофона, фланирования и езды на скоростном автомобиле — технологический прогресс и изменившийся темп жизни заметно отразились в поэтике романа. XX в., сменивший долгий XIX, снял внешний аристократический флёр и выбил праздность из-под ног у фланёра, посадил его в «Ситроен» и заставил работать. Беньямин рассматривал образ фланёра у Бодлера через призму современности, Газданов — его адаптацию в новой реальности.
Литература:
Беньямин В. Бодлер. М., 2015.
Газданов Г. Собрание сочинений в 5 т. Т. 2. Роман. Рассказы. Документальная проза. М., 2009.
Рубинс М. Русский Монпарнас: Парижская проза 1920—1930-х годов в контексте транснационального модернизма. М., 2017.
Тексты обоих авторов выстраивают художественное пространство, расколотое на две противоположные друг другу части: дневной мир достатка и буржуазного конформизма, стабильности и продолжающейся жизни и ночной мир нищеты, увядания и смерти и не вписывающихся в «приличное общество» отшельников.
Двойственность у Газданова прослеживается и в конфликте старого и нового: театра и кино, оперы и граммофона, фланирования и езды на скоростном автомобиле — технологический прогресс и изменившийся темп жизни заметно отразились в поэтике романа. XX в., сменивший долгий XIX, снял внешний аристократический флёр и выбил праздность из-под ног у фланёра, посадил его в «Ситроен» и заставил работать. Беньямин рассматривал образ фланёра у Бодлера через призму современности, Газданов — его адаптацию в новой реальности.
Литература:
Беньямин В. Бодлер. М., 2015.
Газданов Г. Собрание сочинений в 5 т. Т. 2. Роман. Рассказы. Документальная проза. М., 2009.
Рубинс М. Русский Монпарнас: Парижская проза 1920—1930-х годов в контексте транснационального модернизма. М., 2017.