Ключевые слова: И. Уэлш; шотландская литература; неоготические мотивы; «Резьба по живому»; постмодернистская литература

Сюжет о совмещении и разграничении внутри одного человека двух личностей хорошо известен в шотландской литературе благодаря известнейшей повести Р. Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Фантастический элемент, связанный с телесным воплощением добра и зла, в книге Уэлша отсутствует, но есть то, что позволяет нам говорить о близости этих двух произведений. А объединяет их ориентированность на готическую традицию, которую, собственно, и представлял Стивенсон, и которая в дальнейшем оказала значительное влияние на постмодернистскую литературу. В частности, М. Данахей предлагает считать «обновленной неоготической версией» произведения Стивенсона, где «мужчины испытывают схожую ярость» роман Ч. Паланика «Бойцовский клуб» [Ayres, 2020: 9]. Думается, то же можно сказать и о романе Уэлша. Как для готики, так и для неоготики важным жанрообразующим элементом поэтики является особая пространственная организация, специфические пространственные мотивы. О. В. Разумовская отмечает, что топос готического романа включает в себя потайной ход или комнату, лабиринт коридоров и комнат, ведущих в подземелье, некие зловещие тайны, скрывающиеся в недрах замка, особняка, монастыря [Разумовская, 2014]. Герою требуется пройти этот многоуровневый лабиринт, в конце которого находится разгадка тайны, и одновременно с этим познать самого себя (своё происхождение, национальную идентичность или подлинный характер). В романе «Резьба по живому» таким готическим топосом представляется вся Шотландия. Каждое место, которое посещает главный герой романа Джим-Фрэнсис Бегби (будь то дом родственника, друга или промышленное здание), обособлено от других таких же зданий и либо связано с кровопролитными расправами прошлого, либо содержит «подсказку» к разгадке тайны смерти его сына Шона. Вместе с тем Шотландия выступает не только фоном для развития сюжета. Именно в Шотландии сохраняется возможность совершать кровавые расправы во имя чести рода, увидеть призраков, столкнуться с алогичными, аморальными и безнаказанными поступками. Бегби не наказывает собственного сына, поступок Майкла для него –– закономерная «расплата» за ошибки молодости, выведение принципов поведения «Франко» на «новый уровень», а поэтому, с точки зрения Джима, наказывать его не за что. «Расплата» Майкла уже предопределена: «Сын будет множить страдания, а потом или сдохнет, или проведет большую часть жизни на нарах. Весь в его породу –– Франко признает, что виноват в этом прежде всего отец» [Уэлш, 2019: 124].
Итак, мы увидели, что в романе Уэлша «Резьба по живому» присутствуют самые разные мотивы, присущие неоготике. Это и пространственные мотивы (писатель расширяет топос отчужденного «замка» до пространства целого региона), и мотивы «ужасного» и «потустороннего», включающие «родовое проклятье», наличие образа «старика-призрака». По нашему мнению, обращение к неоготическим мотивам в исследуемом романе объясняется потребностью автора в рефлексии о прошлом и настоящем Шотландии, соотнесении когда-то понятных ответов на важнейшие вопросы о моральных и нравственных ценностях с теми, которые дает современный мир трансгуманизма и постмодернизма.

Литература:
Разумовская О. В. Понятие о готическом и неоготическом стиле в контексте истории литературы // Вестник РУДН. Языкознание илитературоведение. 2014. №4. С. 48––53.
Уэлш И. Резьба по живому. СПб., 2019.