Поэтика эмоции в повести Ж. Роденбаха «Мёртвый Брюгге» и фильме Е. Бауэра «Грезы»
Марфа Максимовна Русанова
Докладчик
аспирант
Санкт-Петербургский государственный университет
Санкт-Петербургский государственный университет
Ключевые слова, аннотация
Фильм
Е. Бауэра «Грезы» и повесть бельгийского писателя Ж. Роденбаха «Мёртвый Брюгге»
репрезентируют типологически схожий культурный сюжет. Эти произведения сопоставляются
преимущественно в аспекте литературных направлений. В докладе же предлагается
рассмотреть произведения с точки зрения междисциплинарного подхода —
эмоционологии. Основной целью стало определение доминантной эмоции в текстах.
Оказалось, что основные эмоции повести переданы в фильме, однако их соотношение
и функции меняются.
Тезисы
Ключевые слова: эмоционология; история чувств; немое кино; Бауэр; Роденбах
Фильм Е. Бауэра «Грезы» (1915) отчасти является переводом на кинематографический язык повести бельгийского писателя Ж. Роденбаха «Мёртвый Брюгге» («Bruges-la-Morte», 1892). В известных нам научных работах о соотношении этих текстов часто поднимается вопрос об общности в них декадентской и романтической эстетик. Такая постановка проблемы, безусловно, важна, но, кажется, что развитие этой ветви исследования на данном материале близится к завершению.
Для современников же повести и для ее создателя была значима эмоциональная тональность текста. Роденбах в предисловии к повести пишет, что главный персонаж — город — распоряжается настроениями других героев [Rodenbach, 1892]. Мы предлагаем использовать для анализа «настроений» инструмент междисциплинарного подхода — эмоционологию, и сосредоточиться на изучении доминантных эмоций в кинотексте и литературном тексте. Итак, в ходе анализа постараемся: 1. выявить доминантную эмоцию повести Роденбаха; 2. определить, репрезентируется ли она в немом фильме и переживает ли в нем трансформации.
При этом эмоцию мы будем понимать как исторически изменчивую категорию; в основе этого ракурса лежит следующая установка: культурные тексты и институты, публичные образы чувствования, существующие в определенный период времени, задают представление о том, как и какие чувства следует выражать [Гирц, 2004].
К результатам нашего исследования отнесем несколько тезисов:
1. основные эмоциональные «поля» повести переданы в фильме, однако их соотношение и функции меняются;
2. изображение аффективного поведения в фильме Бауэра более частотно, чем в повести, при этом иногда оно замещает эмоцию печали (сцены с портретом, волосами и т.д.) или совмещается с ней (сцена видения);
3. для визуального воплощения аффекта используются не только приемы литературной основы (сцена встречи), но и более богатый, чем в МБ жестовый язык;
4. для передачи печали — преобладающей эмоции в тексте повести — в фильме используется как образ города и мотив одиночества, так и другие приемы (видение, воспоминание);
5. эмоция печали становится более локализованной в нескольких сценах кинофильма, так как связанные с ней лейтмотивы не используются с той повторяемостью, что в тексте, изображения опечаленного героя становятся двигателями сюжета (но не лейтмотивами) и мотивируют тот или иной его поступок. Очерченная нами картина должна быть изучена более пристально. Однако и сейчас на материале двух текстов можно говорить о некотором переходе к новым образам (и образцам) чувствования, в которых культивируются более аффективные проявления эмоций. Вписав результаты в исторический контекст, можно задаться вопросом: является ли причиной этому ориентация на зрителя, индивидуальная стратегия создателя, влияние жанра или общая тенденция эпохи.
Гирц К. Интерпретация культур / пер. с англ. О. В. Барсукова, А. А. Борзунов, Г. М. Дашевский, Е. М. Лазарева, В. Г. Николаев; послесл. А. Л. Елфимов; науч. ред. А. Л. Елфимов, А. В. Матешук. М., 2004.
Rodenbach G. Bruges-la-Morte. Paris: Ernest Flammarion, 1892.
Фильм Е. Бауэра «Грезы» (1915) отчасти является переводом на кинематографический язык повести бельгийского писателя Ж. Роденбаха «Мёртвый Брюгге» («Bruges-la-Morte», 1892). В известных нам научных работах о соотношении этих текстов часто поднимается вопрос об общности в них декадентской и романтической эстетик. Такая постановка проблемы, безусловно, важна, но, кажется, что развитие этой ветви исследования на данном материале близится к завершению.
Для современников же повести и для ее создателя была значима эмоциональная тональность текста. Роденбах в предисловии к повести пишет, что главный персонаж — город — распоряжается настроениями других героев [Rodenbach, 1892]. Мы предлагаем использовать для анализа «настроений» инструмент междисциплинарного подхода — эмоционологию, и сосредоточиться на изучении доминантных эмоций в кинотексте и литературном тексте. Итак, в ходе анализа постараемся: 1. выявить доминантную эмоцию повести Роденбаха; 2. определить, репрезентируется ли она в немом фильме и переживает ли в нем трансформации.
При этом эмоцию мы будем понимать как исторически изменчивую категорию; в основе этого ракурса лежит следующая установка: культурные тексты и институты, публичные образы чувствования, существующие в определенный период времени, задают представление о том, как и какие чувства следует выражать [Гирц, 2004].
К результатам нашего исследования отнесем несколько тезисов:
1. основные эмоциональные «поля» повести переданы в фильме, однако их соотношение и функции меняются;
2. изображение аффективного поведения в фильме Бауэра более частотно, чем в повести, при этом иногда оно замещает эмоцию печали (сцены с портретом, волосами и т.д.) или совмещается с ней (сцена видения);
3. для визуального воплощения аффекта используются не только приемы литературной основы (сцена встречи), но и более богатый, чем в МБ жестовый язык;
4. для передачи печали — преобладающей эмоции в тексте повести — в фильме используется как образ города и мотив одиночества, так и другие приемы (видение, воспоминание);
5. эмоция печали становится более локализованной в нескольких сценах кинофильма, так как связанные с ней лейтмотивы не используются с той повторяемостью, что в тексте, изображения опечаленного героя становятся двигателями сюжета (но не лейтмотивами) и мотивируют тот или иной его поступок. Очерченная нами картина должна быть изучена более пристально. Однако и сейчас на материале двух текстов можно говорить о некотором переходе к новым образам (и образцам) чувствования, в которых культивируются более аффективные проявления эмоций. Вписав результаты в исторический контекст, можно задаться вопросом: является ли причиной этому ориентация на зрителя, индивидуальная стратегия создателя, влияние жанра или общая тенденция эпохи.
Гирц К. Интерпретация культур / пер. с англ. О. В. Барсукова, А. А. Борзунов, Г. М. Дашевский, Е. М. Лазарева, В. Г. Николаев; послесл. А. Л. Елфимов; науч. ред. А. Л. Елфимов, А. В. Матешук. М., 2004.
Rodenbach G. Bruges-la-Morte. Paris: Ernest Flammarion, 1892.