Одной из нерешенных проблем современного чеховедения является отсутствие в настоящее время полноценного комментария к произведениям А. П. Чехова. Вершиной историко-литературной работы в советское время считалась подготовка и издание академического Полного собрания сочинений и писем (ПССиП) писателя-классика. За все время советской власти было подготовлено всего 14 таких изданий, и именно те авторы, которые удостоились этой чести, и составили «канон» русской литературы, обязательный для школьного и вузовского преподавания, создания музеев, юбилейных чествований и т.п. В этом ряду (Ломоносов — Радищев — Пушкин — Лермонтов — Гоголь — Белинский — Герцен — Чернышевский — Тургенев — Некрасов — Гл. Успенский — Достоевский — Толстой) оказался и Чехов. ПССиП в 30 томах (18 томов серии Сочинений и 12 томов серии Писем) издавалось в 1974–1983 годах Чеховской группой ИМЛИ, в которую входили такие выдающиеся исследователи, как М.П. Громов, А.С. Мелкова, А.П. Чудаков, З.С. Паперный, Л.М. Долотова, Е.М. Сахарова, Э.А. Полоцкая, В.Б. Катаев и другие. В ряду академических собраний чеховские тома отличались чрезвычайно основательной текстологической проработкой вариантов и редакций, тщательным восстановлением творческой истории произведений, достаточно полным учетом мнений прижизненной критики, а в случае драматургии — истории прижизненных постановок. Особо трудоемкой оказалась работа над серией писем, где нужно было учесть тысячи лиц и событий, сотни скрытых за строчками чеховских писем неявных смыслов. Можно сказать, что чеховское ПССиП стало одним из лучших в своем роде, его можно назвать одной из вершин работы советской текстологической и историко— литературной школы. Любое популярное издание в наше время обязательно использует ПССиП в качестве эталона для перепечатки чеховских текстов; оно выложено в свободный доступ в Фундаментальной электронной библиотеке. «Русская литература и фольклор» (http://feb-web.ru/feb/chekhov/default.asp). Однако с годами у ПССиП обнаружился существенный недостаток: отсутствие развернутого лингвистического, интертекстуального и реального комментария. Академическое издание, готовившееся в 1970-е годы, было рассчитано на весьма культурного, начитанного и образованного читателя. Господствовало мнение, что современный русский литературный язык в основном остался тем же, каким пользовалась интеллигенция чеховской эпохи, а язык самого писателя настолько прост, что не нуждается в пояснениях. Изучение чеховских подтекстов, глубочайших залежей цитат и реминисценций, в 1970-е годы еще только начиналось (его расцвет пришелся на 1990-е — 2000-е годы; см.: Васильева И. Э., Степанов А. Д. В зеркале «Чеховского вестника»: чеховедение за тридцать лет // Русская литература. 2022, №2: 248–254). Наконец, по умолчанию предполагалось, что будущий читатель без пояснений поймет, что значит «тайный советник», «столоначальник», «Станислав», орден в форме звезды или «флер д’оранж» (приводим примеры только из одного крошечного рассказа «Толстый и тонкий», 1883). Будущее показало, что эти предположения были неверны. Резкое снижение уровня общего образования в 1990-е годы, переход на систему ЕГЭ, падение престижа изучения истории, русского языка и литературы, вытесняющая книгу компьютеризация, «клиповое сознание» и многие другие аспекты падения «литературоцентричной» цивилизации привели к тому, что даже современные студенты русского отделения филологического факультета могут ответить на экзамене, что тайный советник — это полицейский чин (пример из реальной преподавательской практики). В этих условиях старое ПССиП не выполняет одну из важнейших функций: не разъясняет современному читателю тех слов и реалий последней трети XIX века, без которых понимание чеховского текста оказывается либо неполным, либо вовсе невозможным. В том же «Толстом и тонком» понимание кульминации рассказа («Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры») возможно только если читатель понимает, что один из одноклассников (тайный советник, гражданский чин 3 класса, соответствующий генерал-лейтенанту в армии) обошел другого (коллежского асессора, чин 8 класса, равный армейскому капитану) на целых пять ступеней социальной лестницы. Если взять примеры из позднего Чехова, то современные читатели упускают очень многое в таких хрестоматийных произведениях, как «Палата № 6» без указаний на современные Чехову тенденции в психиатрии («но-рестрент») и состояние российских сумасшедших домов, в «Человеке в футляре» — без базовых сведений о системе классических гимназий, в «Душечке» — без знаний об оперетте или лесоторговле, в «Архиерее» — без знания церковного календаря, иерархии и службы, без понимания евангельских подтекстов. Романсы, которые постоянно напевают чеховские герои, средства передвижения, которыми они пользуются, вина, которые они пьют, вся структура общества: земская и городская управы, пореформенный суд, организация медицинской помощи, налоги и торговля, образование и карьера, поездки за границу, воинская повинность, развлечения, деньги и цены, брак и развод, — все это требует тщательного изучения и публикации в форме развернутого комментария.
В докладе приводится ряд примеров, которые позволяют уяснить содержание таких произведений А. П. Чехова, как «Архиерей», «Случай из практики», «Дядя Ваня», и демонстрируются возможности наглядного мультимедийного реального комментария.