Вторая половина XIV в. оказалась для Англии временем консолидации английской нации, а также временем сложения единого общенационального английского литературного языка в условиях царившего вокруг многоязычия (латынь для богослужения, образования и юриспруденции; французский для нобилитета и изящной словесности; англосаксонские диалекты для повседневного общения простолюдинов). Уже с начала XIII в. английский возвращает себе позиции, утраченные на полтора столетия вследствие нормандского завоевания: им перелагаются библейские и евангельские легенды, излагаются монастырские правила, на него переводятся и пишутся рыцарские романы и псевдоисторические хроники, а с 1252 г. он используется в официальных документах (Прокламация Генриха III). В дальнейшем, для английской литературы, и, в первую очередь, поэзии остро встает проблема выбора вектора дальнейшего развития, где с одной стороны её ждало повторение общеевропейского пути под влиянием уже сложившихся национальных литератур Италии и Франции, а с другой — необходимость обнаружения и культивирования локальных черт, ведущих свое начало от более раннего, исконно-самобытного состояния, предшествовавшего нормандскому завоеванию. И если за первой стратегией видна роль "отца английской литературы" Джеффри Чосера, чьё чувство языка вкупе с широчайшей эрудицией позволили ему преодолеть изначальную бедность английской рифмы и приблизиться к уровню лучших поэм эпохи Возрождения, то вклад представителей второго направления долгое время оставался значительно недооцененным, рассматриваясь как вещь в себе. Речь идет о преимущественно анонимной группе авторов поэм круга так называемого Аллитерационного возрождения - литературного течения, распространившегося в западно-центральном регионе, расцвет которого пришелся на вторую половину XIV в., приложивших усилия к адаптации стихотворного размера, восходящего еще к древнегерманским временам, к языковым реалиям среднеанглийского периода.
Несмотря на разницу в отправных точках, и Чосер, и мидлендские поэты в своих экспериментах с длинной строкой пришли к весьма близким результатам. Многие считают важнейшим вкладом Чосера именно введение пятистопного ямба, ранее не встречавшегося в английской поэзии, в отличие от четырехударной аллитерационной строки, возвращение к которой лишь изредка происходило в отдаленных от центра регионах средневековой Англии. Обе формы могут рассматриваться как героический стих, к достоинствам которого над только зарождающейся строфикой С.М. Боура относит бóльшую свободу и разнообразие, а также возможность варьирования коротких и длинных предложений;  достижение эффекта неожиданности, посредством обрывания или завершения предложения в середине строки; широту доступа к инвентарю устойчивых формул и выражений; добавление описаний мест и вещей без необходимости их соотношения с требованиями строфы [Боура 2002:54]. Таким образом обе строки, располагая примерно равным количеством слогов в целом удовлетворяли предъявляемым требованиям, с той лишь оговоркой, что в долгосрочной перспективе именно метр Чосера, не будучи связанным лексико-синтаксическими ограничениями – неизбежным следствием использования аллитерации, оказался более гибким и независимым от содержания, что и было продемонстрировано им в жанрово-сюжетном многообразии Кентерберийских рассказов, стилистические особенности одной из новелл которых – Рассказа Рыцаря — могут свидетельствовать о том, что Чосеру были хорошо знакомы  как минимум две аллитерационные поэмы: "Sir Gawain and the Green Knight" и "The Wars of Alexander", причем схождения не могут быть объяснены за счет обстоятельств личной биографии автора (известно, что из этого региона происходил его отец).
Также нужно отметить, что вопреки желанию ряда исследователей, стремящихся обнаружить "сплошную формульность" в текстах поздних литературных традиций, корпус поэм Аллитерационного возрождения едва ли можно назвать однородным, более того по меткому замечанию Н.Ф. Блейка, это единственный корпус, выделяемый на основании размера [Blake 1979, 205—214]. Своеобразный язык поэм является прямым следствием размера и сводится к нескольким синонимическим рядам для обозначения наиболее частотных понятий, небольшому набору аллитерирующих коллокаций как правило имеющих устойчивую связь с темой, а также конструкциям из служебных слов, образующих своего рода синтаксический каркас, обретающий связь с повествованием лишь по заполнении иктовых позиций знаменательными частями речи. Ближе всего к формулам устно-формульной теории Пэрри-Лорда оказывается система метрических заполнителей - вспомогательный инструментарий, позволяющий дооформить строку, почти ничего не добавляя к содержанию. Единственная подробно разработанная с точки зрения формы тема — описание и именно его структурные особенности Чосер детально воспроизводит в фрагментах, посвященных Ликургу (стр.2128—2154) и Эметрию (стр. 2155—2186),  перелагая их все тем же пятистопным ямбом и воздерживаясь от заимствования функционально бесполезных для него элементов (напр. из 11 синонимов для "мужа, воина" он использует только 4, которые, впрочем, являются общеупотребительными).
Передача элементов традиционной поэтики в иную "систему координат" в условиях, определяемых концепцией комплементарного авторства — отдельная проблема, изучение которой должно включать формальный и функциональный аспекты, чему и планируется посвятить предполагаемый доклад.

Литература:
Боура С. М. Героическая поэзия. М., 2002, с. 54.
N. F. Blake, “Middle English Alliterative Revivals,” Review 1 (1979), 205—14.