Знаменитое описание Прокопием славян и антов давно привлекает внимание (напр. [Иванов 1983]; см. обзор в [Свод 1994: 219–228]), однако анализ структуры его текста до сих пор не проведён с должным вниманием. Предварительные результаты такого анализа позволяют не только реконструировать древнеславянский нарратив, лёгший в основу ядра этого экскурса [Шувалов 2022], но и вычленить несколько слоёв в тексте всего экскурса. Экскурс (Prok. Caes. bell. VII 14,22–30) вставлен Прокопием в разрываемое этой вставкой повествование о Хильбудии, на что указывает и смысл текста, и слова Прокопия «как сказано выше» (здесь и далее текст цитируется по наиболее известном переводу — переводу С.П. Кондратьева [Прокопий 1950]): «...(21) Когда же этот слух, распространяясь в народе, стал достоянием всех, то по этому поводу собрались почти все анты, считая это дело общим и полагая, что для них всех будет большим благом то, что они — хозяева римского полководца Хильбудия. {22–30: экскурс о славянах} (31) Собравшись, как сказано выше, анты заставили этого человека признать, как они хотели, что он Хильбудий — римский военачальник. ...». При этом в конце экскурса имеется однозначная заключающая фраза: «Считаю достаточным сказанное об этом народе» (в конце § 30). Начинается же экскурс поясняющей (γάρ !) фразой, которую при внимательном рассмотрении скорее следовало бы отнести к повествованию о Хильбудии, а не к последующему экскурсу. Действительно, она объясняет поведение антов (ср. возможно более позднее: «славяне и анты») по отношению к Хильбудию и по смыслу никак не связана с последующим текстом экскурса: «(22) Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии) ... делом общим». И, если оставить текст только этих пассажей (§ 21. 22 до слов ἐς κοινὸν ἄγηται . 31), то текст оказывается вполне цельным и читается гладко и легко. Соответственно, можно высказать гипотезу, что Прокопий сначала создал текст про Хильбудия, включавший в себя поясняющую фразу (22 «Эти племена {без слов «анты и славяне»?} ... делом общим»), и лишь потом решил дополнить этот текст отступлением в виде экскурса о славянах и антах, добавив указание на оба эти народа в начало. Это отступление о славянах и антах (23–30: θεῶν μὲν ... αὐτοὶ νέμονται) он завершил указанной выше фразой «Считаю достаточным ... народе» (в конце § 30), а в начале отступления ему понадобилось сделать мостик (конец 22) между повествованием о Хильбудии и, видимо, уже написанным к тому моменту текстом о религии славян. При этом, поскольку повествования о Хильбудии и о религии славян тематически практически не пересекаются, мостик этот вышел несколько неуклюжим и логический переход выглядит натянутым: «И во всем остальном у обоих этих варварских племён вся жизнь и законы одинаковы» — до этого речь шла не об одинаковости антов и славян, а о «демократии» у антов (ср. выше о словах «славяне и анты»). На то, что этот мостик создавался с опорой на уже существовавший к тому моменту текст последующего экскурса, возможно указывает повтор одного и того же слова в этой фразе-мостике и в начале последующего текста: νενόμισται ... νομίζουσιν, а также второе γὰρ (θεῶν μὲν γὰρ...) — ср. выше в начале §22 (τὰ γὰρ ἔθνη...). Кроме того, очевидна перекличка слов в этой фразе-мостике (22 ὁμοίως δὲ καὶ ... ἑκατέροις ἐστὶ ...) и слов ниже (26 ἐστὶ δὲ καὶ μία ἑκατέροις ...). Оставшийся текст (§ 23–30 θεῶν μὲν γὰρ ... νέμονται), в свою очередь, распадается на две больших части: внутренне цельное повествование о религии (§ 23–24 θεῶν μὲν γὰρ ... θυσίαις ποιοῦνται) и никак не связанное с ним внутренне рыхлое перечисление различных нравов (οἰκοῦσι δὲ ... νέμονται). При этом, первая часть (конец 24–26) этого перечисления имеет вид перечисления отдельных черт (системы расселения, военной культуры, языка), разделяющихся разграничительными δὲ ... δὲ ... δὲ. Последняя же часть (27–30) стилистически более изящна и организована двумя конструкциями μὴν...γὰρ: § 27–28 описание расового типа и их гуннского нрава в духе «теории среды» и «примитивизации варваров» (οὐ μὴν οὐδὲ ... τὲ γὰρ καὶ ... δὲ ...) и § 29–30 рассуждение Прокопия (οἶμαι «думаю») об их имени (καὶ μὴν καὶ ... γὰρ ... γὰρ ...). Перед этой последней частью Прокопий снова, как бы вдруг вспомнив, возвращается к теме единства антов и славян и продолжает её уже до конца (26 μία ἑκατέροις φωνὴ ... 27 ἐς ἀλλήλους τι διαλλάσσουσιν ... 29 Σκλαβηνοῖς τε καὶ Ἄνταις ἓν ... ἀμφοτέρους ... 30 τὸν λεὼν τοῦτον ...). Это возвращение к теме единства антов и славян следует после большого пассажа (о религии, расселении и военном деле), в котором нет никакого указания на тему единства, нет упоминания ни имени антов, ни имени славян, а в начале этого большого пассажа имеется разобранный нами выше мостик, где как раз развивается та же самая тема единства и имеется скрытая отсылка к этому тексту после «большого пассажа» (см. выше о перекличке 22 ὁμοίως δὲ καὶ ... ἑκατέροις ἐστὶ ... и 26 ἐστὶ δὲ καὶ μία ἑκατέροις ...). Исходя из этого, можно предположить, что автор «мостика» и текста с конца §26 по §30, озабоченный темой единства антов и славян, был отличен от автора «большого пассажа» о религии–расселении–военном деле, которого тема единства совершенно не интересовала. Возможно, «большой пассаж» («23 Они считают, что один только бог ... 26 в сражение с врагами») был создан самим Прокопием или кем-то другим сильно раньше, а текст «мостика» («22 И во всем остальном ... одинаковы») и §26–30 («У тех и других ... по ту сторону реки») был написан самим Прокопием непосредственно при включении «большого пассажа» в повествование о Хильбудии.
Литература
Иванов, С.А. Славяне и Византия в VI в. по данным Прокопия Кесарийского. Автореф. дисс. … канд. истор. н. М., 1983.
Прокопий из Кесарии. Война с готами / пер. С.П. Кондратьев. М.: изд-во АН СССР, 1950.
Свод древнейших письменных известий о славянах, т. 1. М.: Восточная литература, 1994.
Шувалов, П.В. Задунайская жертва // Stratum plus. 4. 2022. С. 43–58.