«Linguarum duodecim characteribus differentium alphabetum» (1538), первая печатная работа французского лингвиста, религиоведа и космографа, впоследствии профессора математики и восточных языков в Королевском коллегиуме Гийома Постеля (1510–1581), стала одновременно первой самостоятельной публикацией в жанре книг-полиглотов, посвященных многообразию языков мира и включающих различные образцы этих языков [ср. Law 2003: 218–223; Swiggers 1997: 139–140]. Этот жанр отразил характерное для эпохи стремление справиться с «информационной перегрузкой» и использовал новейшие возможности книгопечатания для представления сведений об истории и грамматике языков мира и графического облика различных письменностей. «Алфавит 12 языков» оказал существенно влияние на замысел и содержание наиболее известной книги-полиглота XVI в., — «Митридата» (1555) К. Гесснера, переизданного с дополнениями в 1591 и 1610 гг. и давшего название труду И.К. Аделунга. Тем более важным представляется изучение источников и принципов описания языков, использованных Постелем в «Алфавите», равно как задач и характера сочинения в целом. «Алфавит» был написан Постелем сразу после возвращения из путешествия на Ближний Восток, где он занимался географическими и этнографическими исследованиями, попутно изучая местные языки и собирая рукописи [см. Wilkinson 2007: 97–105]. Постель упоминает о работе над книгами о древнееврейском и родстве языков, арабской грамматикой, космографией и описанием восточных народов: ссылки на них в паратекстах и главах справочника позволяют предположить, что какие-то фрагменты этих сочинений или материалы, не вошедшие в их текст, и стали основой «Алфавита». Кроме того, Постель сообщает о своих познаниях в языках, описанных в справочнике, и отмечает, что посвятил изрядный труд изучению латинской, греческой, еврейской, арабской и халдейской словесности. Впечатление о том, что «Алфавит» создавался в каком-то смысле «на полях» других работ автора, подкрепляет сообщение его приятеля Михаила Скутария о том, что именно он побудил Постеля, полностью погруженного в арабистику, «опубликовать и другие формы письма, которые ему удалось раздобыть» [Postel 1538: A4b]. Что же составило эту «смесь»? Помимо изображений «письменных знаков» восточноевропейских и ближневосточных языков, появление которых в публикации было новым явлением для Европы того времени, статьи справочника содержат фрагментарные сообщения о грамматике некоторых языков, а также сведения о религии, исповедуемой их носителями. Приводя изображения алфавитов, Постель старается сообщить о принципах чтения, которые могли быть тесно связаны с грамматической характеристикой слов. Тексты в оригинальной графике снабжаются не только подстрочным переводом, но и транскрипцией: в ней они заимствуется в более поздние книги-полиглоты. Также в качестве «образцов» в «Алфавите» даны религиозные тексты: молитва Отче наш, песнь Захарии, песнь Симеона Богоприимца. Описанные в главах справочника языки интересуют Постеля прежде всего как языки библейского текста и языки христианских общин Востока, поэтому специальное внимания в них уделено соотношению языка богослужения и народного языка, противоречиям между христианскими церквями, различным ересям и т.д. Приводимые сведения и языковой материал Постель использует для аргументации лингвистических гипотез. Например, на основании текста изданных Иоганном Поткеном Псалмов и Песни песней он отвергает отождествление «индийского» с «халдейским» [ср. Сергеев 2018: 22–23] и посвящает «индийскому» (то есть эфиопскому) отдельную главу справочника. Необходимость упорядочить собранный графический материал требовала от Постеля представить некую классификацию алфавитов: в ней оказались переплетены история письма и история языков. Так, например, помещая первым еврейский, а следом за ним – алфавиты других семитских языков, Постель ссылается на их лингвистическое сходство и родство. Но, располагая после греческого алфавита письменность иаковитов (сирийских монофизитов), кириллицу, а затем уже латинский алфавит, он ориентируется в первую очередь на историю появления письменностей. Смешанный и фрагментарный характер сведений, опубликованных в «Алфавите 12 языков», побуждает авторов предисловий (Постеля и Скутария) достаточно неопределенно высказываться о содержании и задачах справочника. Так, Постель говорит о нем как о “variarum multarumque linguarum elementa” [Postel 1538: A2a], что может быть понято и как «алфавиты», и как «начатки различных языков» (скорее всего подразумеваются оба смысла). Содержательная и формальная разнородность, отсутствие определенного канона, характерные для первых книг-полиглотов, проистекали, с одной стороны, из новизны жанра и тематики, а с другой — из неиституционализированности лингвистических занятий. Объединенные преимущественно объектом описания («различные языки») и преемственностью текстов книги-полиглоты предоставляли ученым XVI в полезный источник информации и, вместе с тем, открытую форму, способную воспринять новые сведения о языках, расставить новые акценты в их описании и в систематизации материала.
1. Law V. The history of linguistics in Europe: From Plato to 1600. Cambridge, 2003.
2. Postel G. Linguarum duodecim characteribus differentium alphabetum. Parisiis, 1538.
3. Swiggers P. Histoire de la pensée linguistique: Analyse du langage et réflexion linguistique dans la culture occidentale, de l’Antiquité au XIXe siècle. Paris, 1997.
4. Wilkinson R.J. Orientalism, Aramaic and Cabbalah in the Catholic Reformation: The First Printing of the Syriac New Testament. Leiden; Boston, 2008.