Эпическое в театре А.Н. Островского
Лариса Геннадьевна Тютелова
Докладчик
профессор
Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П.Королева (Самарский университет)
Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П.Королева (Самарский университет)
204 онлайн
2023-03-18
12:00 -
12:25
Ключевые слова, аннотация
Эпическое в драме; А.Н. Островский; автор; герой; пространство драмы.
Тезисы
Изучение
особенностей театра А.Н. Островского позволяет доказать особенности
русской драмы, связанные с ее происхождением.
Складывающаяся
в середине XVIII столетия традиция литературного театра в России опирается на уже
существующий в Европе театр, который еще в XVII в. казался на Руси «царской
забавой». При этом стать «зеркалом русской» жизни театр, воссоздающий западные
сюжеты, не может. В основе европейских пьес лежит иная, не совпадающая с
российской, концепция жизни и судьбы, о чем говорят, например, особенности
русской трагедии (см. работы Ю.В. Стенника, В.И. Мильдона,
О.Б. Лебедевой и др.) и отсутствие изображения «внутреннего человека»
в русской средневековой словесности (см. работы Д.С. Лихачева).
Герой
драмы, в которой на уровне сюжета была бы выражена соответствующая российской
ментальности концепция человека, — носитель идеи общей судьбы. Даже возникающее
в литературе, правда, не XVIII, а XIX в. стремление авторов изобразить
индивидуальность персонажа, что приводит к появлению личности-характера,
реализуется благодаря не сосредоточению автора на линии судьбы героя, отвечающим
своим поступком за общее состояние мира, а изображению неразрывной связи судьбы
героя и мира, частью которого он является. Отсюда нарушение русской драмой всех
тех правил, которые возникают благодаря западной традиции и оформляются в работах
Аристотеля, Лессинга, Гегеля. И содержание образа героя, и содержание драматического
сюжета (тут уместно говорить именно о нем, а не о действии) говорят о видении драматургом
человека как части общей картины исторической или социальной жизни.
Неслучайно
уже с начала XIX в. литература предлагает театру
произведения необычного для европейской традиции жанра. Это жанры «картина» и «сцена».
Самые известные в начале века — сцены А. С. Пушкина («Маленькие
трагедии», «Борис Годунов») и Н.В. Гоголя (так называемые «Маленькие
комедии» — «Утро делового человека», «Тяжба», «Лакейская», «Отрывок»).
Эти
новые жанры возникают благодаря тому, что русская драма выходит на путь
развития традиции не так называемой аристотелевской драмы, а драмы, которую
Аристотель свое время посчитал неудачной линией развития театрального
искусства, о чем говорит его «Поэтика». Вероятно, так и есть для европейского
театра с его идеей автономии человека и мира, с идеей выбора судьбы и борьбы за
свой выбор.
Альтернативной
аристотелевской драме является, по мнению В.Е. Головчинер и ее
коллег, эпическая драма. В ней рассматривается судьба мира, а образ героя обладает
особенным содержанием. Благодаря развитию в русской драме XIX в. именной эпической традиции пьесы М. Горького
и С. Третьякова становятся образцом для знаменитого немецкого эпического
театра ХХ в.
При
этом стоит различать два явления — эпическая драма и эпизация драмы. В первом
случае речь идет об особой традиции, восходящей к античному театру. Во втором — о процессе деканонизации жанров различных родовых форм в момент становления и
развития индивидуальной авторской поэтики. Этот процесс М.М. Бахтин
предложил назвать «романизацией». При этом стоит заметить, что речь идет не о
влиянии романа на другие нероманные жанры, а об освоении разными родами
литературы языка иных родов, в том числе за счет его пародического
использования, как это делает, по утверждению М.М. Бахтина, и роман.
В
случае театра Островского, несмотря на то, что в его наследии достаточное
количество есть и «сцен», и «картин» (например, «Утро молодого человека», «Не
сошлись характерами», «Воспитанница», «Свои собаки грызутся, чужая не приставай»
и др.), речь должна идти об эпизации драмы, проистекающей из желания автора показать
национального героя и создать национальный театр, который, как и у Пушкина, заключается
не изображении сарафана, хотя и он привлекает внимание драматурга.
Поэтому
театр Островского осваивает язык не только традиционной драмы, но и эпоса. В
его мире есть тот, кто стоит рядом с героем и обладает позицией преимущественно
наблюдающего за действием и оценивающего его персонажа. В свое время было замечено,
что Островский использует в пьесах героев, чье присутствие на сцене разрушает единство
традиционного драматического действия. Но у Островского единство его пьесы
строится не на последовательном развитии цепочки событий в судьбе героя, а на
единстве авторской идеи о судьбе мира и человека. Поэтому ему важно нарисовать
целостную картину жизни не только героя, но и национального мира, а также обозначить
в пространстве драматической сцены его ценностные позиции, на основании которых
этот мир развивается или пребывает в стагнации. Это и позволяет сделать окружение
героя, очевидно «восходящее» в своем функционале к хоровому герою античной
драмы.
Еще
одним наблюдателем, способным войти в драматическую картину, а также обозначить
свое присутствие вне ее, является тот, чей голос звучит в ремарке. Он видит
картину как целую (препозитивная и внутренняя ремарка), но может оказаться
настолько близко к персонажу (внутренняя ремарка), что его зрение будет ограничено
точкой зрения героя. Этот ремарочный субъект — аналог эпического повествователя.
Драма
Островского — результат работы автора, обладающего своим личностным видением и
пониманием происходящего с миром и героем как его частью. И поскольку это
видение особое — личностное и, что важно, частное, то для его выражения нужен
герой, благодаря диалогу с которым это личностное и частное мнение может быть
оформлено. Это обуславливает особое содержание образа героя в мире Островского — как главного персонажа, так и его окружения.
В
конечном итоге, и особенности драматического действия, и важность сценического,
а еще больше — внесценического временного пространства, содержание и функции
образов героя и ремарочного субъекта говорят об освоении театром Островского
языка эпоса как о развитии тех особенностей русской драмы, которые обозначились
еще в XVIII в. и были связаны со стремлением авторов выразить
национальную идею жизни и судьбы.