В каждом из романов Ксении Букши есть голоса героев. В романе «Завод «Свобода» они оформлены в стиле вербатим, когда «диалоги и отдельные реплики не оформлены привычным образом, а даны просто подряд» [Минаева 2022: 36]. В романе «Адвент» [Букша 2021] — это внутренняя речь героев, включенная в каждую из глав и выделенная графически неоформленной пунктуационно «лесенкой». Внутренняя речь рассматривается исследователями как особая форма языкового общения индивидуума, с одной стороны, и как специфический художественный прием, используемый автором литературного произведения [Сергеева 2009: 4 ]. Традиционно выделяются три группы функций изображения внутренней речи в художественном произведении: психологические, сюжетно-композиционные  и речехарактеризующие функции [Там же: 7 ]. В романе 15 глав, в 14 из которых есть изображенная внутренняя речь героев. Композиционно эти 15 глав рассказывают о двух главных героях — Ане и Косте (семейной паре, у которых есть дочь Стеша), которые чередуются в каждой из глав, в одной главе (двенадцатой) рассказ Ани обращен мужу, и 15 глава не содержит внутренней речи. Каждая из глав рассказывает о событиях внешнего мира (подготовка к Рождеству, детский сад, покупка елки и ее украшение), тогда как внутренняя речь обращена к прошлому, ассоциативно связанному с настоящим. Эти фрагменты внутренней речи также связаны с сюжетной линией причинно-следственными связями, объясняя поведение героев в настоящем. Каждый фрагмент внутренней речи посвящен друзьям, случайным знакомым, однокурсникам из прошлого, их жизненным историям (зачастую заканчивающимся самоубийством, депрессией, сумасшествием). Обращение к этим историям сюжетно связано с «собиранием смеха из прошлого» как попыткой выйти из собственной депрессии. Фрагменты внутренней речи вводятся эксплицитными маркерами, глаголами речемыслительной деятельности: «Но если оставить Баха и посмотреть на других любителей порядка, более близких Ане, то — тут вспоминается Анина университетская подруга Ира» (глава 2). От авторского повествования фрагменты внутренней речи отделяются графически — тремя звездочками. Фрагменты внутренней речи достаточно объемные — от 7 до 11 страниц. Рассмотрим один фрагмент внутренней речи из главы 1, представляющий собой, по терминологии Ю. М. Сергеевой, диктему-описание (она выделяет также диктему-повествование и диктему-рассуждение). Пример 1. * * * Сам учитель никогда не смеялся он инициировал смех а это требует серьёзного вида он теребил свой длинный нос складывал губы в трубочку и потом что-нибудь такое изрекал например, про лужный гуманизм или ещё что-нибудь такое же сыркостическое его фамилия была Сырков Эс-эс-сыр — Сан Саныч Сырков ещё про него говорили «сыронией» одним словом, он был прямо-таки воплощением не просто остроумия, но такого, до которого ещё дорасти надо такого остроумия, которое льстит слушателям а наоборот — поднимает их до себя бывают учителя, которые шутят, чтобы казаться своим парнем чтобы развлечь класс не то Сырков он совершенно не нуждался в том, чтобы подлизываться к ученикам усмирить учеников было очень просто — достаточно было заставить их решать задачки сырония и сырказм были только приправами сыпанул — и пламя смеха слегка поднимается а потом снова к делу просто допинг, ничего более Как мы видим в Примере 1, фрагмент внутренней речи Кости практически не имеет знаков препинания и заглавных букв. Он оформлен лесенкой, что позволяет передать «ритм» воспоминания. Исследователи называют этот прием «ритмизованной прозой»  [Минаева 2022: 32]. Пример 1 представляет собой воспоминание об учителе математики Сыркове. В фокусе этого описательного фрагмента внутренней речи — учитель, в рему попадают характеристики учителя, при этом каждая новая рема выделена в отдельную строку, которая указывает вектор воспоминаний, от общего к частному — и затем снова к обобщениям; все характеристики поведения учителя оцениваются героем-взрослым. Воспоминание об учителе Сыркове заканчивается самохарактеристикой Кости (пример 2): и только Костя нет ни тогда, ни сейчас он не смеялся тогда и сейчас не смеётся и никто этого не видел, не замечал кругом стояла оргия хохота оргазм хохота и никто не видел, что Костя не смеялся и теперь тоже не видит никто Многочисленные повторы в примере 2 (не смеялся, не смеется, не смеялся; ни тогда, ни сейчас, тогда и сейчас; никто не видел, теперь тоже не видит: оргия хохота, оргазм хохота) заканчиваются вынесенным в отдельную строку никто, подчеркивая безмерное одиночество героя. Синтаксический параллелизм и повторы позволяют легко читать эту ритмизованную прозу без знаков препинания. Лексические повторы в диктемах-повествованиях внутренней речи геров в романе часто выносятся в отдельную строку, замедляя повествование и фиксируя психологическое состояние героя. См., например состояние нерешительности и раздумья в Ани в главе 6 (воспоминание о случайной встрече с валторнистом). Пример 3. потом снова гуляли, пока тени не становились длинными и расходились по домам (…) круто, что мы познакомились, — сказал валторнист (…) жалко будет расставаться, а что делать? — сказала Аня это был шаг вперед наугад они стояли у каруселей, тени их лежали длинные не знаю, — сказал валторнист Таким образом, внутренняя речь в романе «Адвент» является важным смыслообразующим элементом текста. Герои ведут внутренний диалог с прошлым и с самим собой. И лишь в 15 главе они выходят на прямой диалог друг с другом.
Литература:
1. Букша Ксения. Адвент: роман. М., 2021.
2. Минаева Е. С. Ветер свободы. Ксения Букша// Вопросы литературы. 2022. №6. С. 32–46.
3. Сергеева Ю. М. Внутренняя речь как особая форма языкового общения (на материале англоязычной художественной литературы): Автореф. дисс…на соискание степени доктора филологических наук. М., 2009.