Искушенному в античной культуре читателю имя Меонид понятно — оно встречается не только в греческой, но и в латинской литературе. В античной классической традиции «Меонид» (Μαιονίδης, Meonides) — Гомер, и для такого отождествления есть две причины: по одной из них отца Гомера звали Меон (Мэон); по другой — одним из родных мест поэта считалась область Меония (Мэония) в Малой Азии. Также согласно античной легенде, связанной с пифагорейской теорией переселения душ, было пятеро Меонидов: душа Гомера перекочевала в лебедя, затем — в Пифагора, из Пифагора — в павлина, из павлина — в поэта Энния.
В русской переводной литературе XVIII в. встречается именно эта форма имени, напр., в переводе строк из Овидия (Ovid. Tr. I, 6, 21) И.Е. Срезневского (1795 г.), где русскому «Меонид» в латинском тексте соответствует существительное с согласованным прилагательным (лат. “Maeonius vates”, букв. «Меонийский поэт»), таким образом, мы видим здесь, что переводчик подобрал лаконичный вариант, и топонимическое прозвище в латинском языке преобразовалось в форму отчества (по аналогии, например, с формой «Атрид»), при этом сохранилась и аллюзия на родину поэта (ср. в современном переводе этого фрагмента у С.В. Шервинского (1978 г.) — «меониец»). Позднее, в XIX в., Меонид в качестве другого имени Гомера встречается уже в собственных произведениях русских авторов, например, у В.К. Кюхельбекера.
Однако примерно со второй половины XVIII в., в русской поэзии это наименование появляется в форме мн.ч., например, в поэтическом творчестве Е. Кострова, в оде, воспевающей восшествие Екатерины II на престол:
Блистающа над кровом храма, / Где лик священных Меонид / Тебя куреньем фимиама / И песнию согласной чтит, / О немерцающа планета, / Ты луч животворяща света / Излей в мою усердну грудь [Костров 1802: 62].
В другом произведении этого же автора три Грации (Аглея, Талия и Евфросина) баюкают в колыбели молодую княжну Александру Павловну, которая в конце эклоги уже засыпает и становится юной Грацией, а сами они как будто превращаются в Меонид:
Но юной Грации Меонид чистых лики / Качают колыбель с приятностью музыки, / Их усыпительный и глас, и лирный тон / На юную Княжну наводят сладкий сон [Костров 1802: 110].
Также в латинских стихах, посвященных ставшему князем Священной Римской империи Г. Потемкину и переведенных в Казани на русский язык Ф. Фастрицким в 1781 г., упоминается священный храм Меонид, то есть гимназия, которой покровительствовал Потемкин [Севастьянов 1983: 234].
Судя по всему, в этих и подобных фрагментах речь идет не о нескольких Гомерах, не о потомках Меона и не о переселении душ. Священные Меониды с чистыми ликами, храмом которых является учебное заведение — кто они, если не Музы? Можно было бы предположить, что этим именем в античности называли вдохновительниц к поэтическому сочинительству, однако авторитетные словари классической древности, а также построенный в традиционной для гуманистов диалогической форме справочник по античным божествам Ф. Помея (первое издание вышло в 1659 г.) содержат подробное описание имен, прозвищ и эпитетов Муз (Musarum communia nomina), образованных по месту их обитания, но Меониды в этих списках отсутствуют. Однако парадоксальным образом Музы, носящие это имя, встречаются во французских словарях второй половины XVIII в., посвященных греческим и римским древностям, напр., в энциклопедии древностей Ф. Саббатье (тома начали выпускаться с 1766 г.), но, по понятным нам теперь причинам, ссылка на античный источник отсутствует [Sabbathier 1780: 265]. Меониды также зафиксированы в словарях иностранных слов русского языка XIX в., напр., у А.Н. Чудинова (s.v.) и у А.Д. Михельсона (s.v.) следующим образом: «Меониды (греч.) — прозвание Муз».
Источником происхождения, или даже рождения, Меонид, вероятно, является латинская поэзия эпохи Возрождения. Более того, Меониды выступают в новом значении: они последователи Гомера, его творчества [Пильщиков 2004: 107]. Таковыми мы обнаруживаем их, напр., в одном из стихотворений Иоанна Секунда (1511–1536) в переводе Шервинского:
На травяных седалищах / Между Меонид и нас посадят на месте почетном, / И из подруг Юпитера / Не возмутится в тот миг ни одна, что честь уступает, / Ни Тиндарида, дочь его.
Необычность возникновения Меонид заключается в том, что в эпоху Возрождения ученые стремились теоретически и практически восстановить забытое средними веками античное культурное наследие, поэты же стремились не только подражать, но и совершенствовать античные образцы, и так появляется новое понятие, описывающее поэтов-подражателей Гомера. Лексикографы же, задача которых всегда кажется невыполнимой, а труд исполинским, по ошибке занесли Меонид в словари античных древностей.
Таким образом, Меониды — вклад поэтов эпохи Возрождения в развитие поэтических образов, — с легкой руки составителей словарей XVIII в. ставшие подделкой под античность, были восприняты впоследствии поколением русских поэтов XVIII в. как одно из имен Муз.

Литература
1. Костров Е. Полное собрание всех сочинений и переводов в стихах. Ч. I. СПб.: Имп. Тип., 1802.
2. Пильщиков И.А. Символика Элизия в поэзии Батюшкова // Антропология культуры. Вып. 2. М., 2004. С. 86–123.
3. Севастьянов А.Н. Сословное расслоение русской художественно-публицистической литературы и ее аудитории в последней трети XVIII века. Дис. .. кандидата филологических наук. М., 1983.
4. Sabbathier Fr. Dictionnaire pour l'intelligence des auteurs classiques, grecs et latins, tants sacrés que profanes, contenant la géographie, l'histoire, la fable, et les antiquités... (1766–1790) T. 28. Paris: Chez Delalain l’Aîne, Libraire, Rue Saint Jacques, 1780.