Диккенс, наряду с Бальзаком и Шиллером — идол молодого Достоевского и один из главных ориентиров русского классика в построении собственных романных образов. Поиски диккенсовских следов и отзвуков у Достоевского, начатые еще в 1920-е гг. Б. Г. Реизовым, продолжаются до сих пор, приводя к интересным и подчас неожиданным находкам. В то же время, уже в 1970-м г. Т.И. Сильман [Сильман 1970] отмечала запрограмированную узость подобного, «генетического» в чистом виде подхода, обратив внимание на как на возможные претектсты также и диккенсовских образов (и тогда Нелли, героиня «Униженных и оскорбленных» Ф.М. Достоевского, оказывается  ориентированной не только на Нелл «Холодного дома» Ч. Диккенса, но и на ее более ранний образчик — гётевскую Миньон), так и, в целом, на более широкий литературный и культурный контекст, «питавший» воображение обоих близко родственных авторов. Предпринимая сопоставительное исследование ряда женских персонажей британского и русского классиков, мы будем исходить из общего для них обоих социодискурсивного и литературного контекста — европейской патриархатной культуры позднего XVIII–XIX вв. и  типичного для нее пассивного и жертвенного образа женственности, который в концентрированном виде выразился в трактате Ж-Ж. Руссо «Эмиль, или О воспитании» (1762). Описанный у Ж.-Ж. Руссо на примере Софи — «идеальной» спутницы жизни героя-мужчины — паттерн женского поведения предполагает сведенность женщины к социальной роли в семейном контексте (дочь, супруга, мать), ее арбитрарность в поле общественного проявления и регламентированность кода ее телесной репрезентации (одежда, жестикуляция, речевое поведение) в социальном поле. У Диккенса представлен богатый ряд героинь, продолжающих линию Софи: Эми Доррит («Крошка Доррит»), Эстер Саммерсон («Холодный дом»), Флоранс Домби («Домби и сын»), Агнес Копперфильд («Дэвид Копперфильд»), — эти образы принято интерпретировать в свете викторианского клише женщина как «ангел в доме». Близки к данному типу (пусть и не идентичны ему, в силу своей большей сложности) у Достоевского Дуня Раскольникова, мать протагониста в «Подростке», отчасти Соня Мармеладова. В центре нашего исследования стоят иные, альтернативные литературные женские типы Диккенса и Достоевского, а именно — образы, отклоняющиеся от руссоистской модели (в построении личной биографии, социальном поведении и телесной репрезентации). В исследованиях творчества Диккенса такие женские типы получили название «монстров», в достоеведении говорят об «инфернальницах», мы же будем называть их образами «девиантной женственности». Сам топос девиантной (деструктивной, субверсивной) феминности у Диккенса и Достоевского, его дискурсивные, эстетические и литературные основания выступает предметом научного анализа. Его объектом являются образы (фигуры) девиантной женственности, как они явлены, соответственно, в трех зрелых романах Ч. Диккенса («Домби и сын», 1848; «Холодный дом», 1852; «Большие надежды», 1860) и Ф.М. Достоевского («Преступление и наказание», 1866; «Идиот», 1869; «Братья Карамазовы», 1880), которые выступают материалом исследования. Художественная репрезентация женских образов в романах Диккенса достаточно хорошо и подробно изучена (см., например, работы К. Бриггса [Briggs 2009] и Н. Макнайта [McKnight 2008]). Немало работ, особенно в последние два десятилетия, посвящено и гендерной проблематике у Достоевского (отметим здесь особенно обобщающий докторский труд Н.А. Макаричевой [Макаричева 2019]). Однако сопоставительного анализа девиантных женских персонажей обоих авторов до сих пор проведено не было. Между тем «девиантные» женщины Диккенса и Достоевского близки и могут быть сопоставлены как минимум в трех аспектах: 1) социальная или профессиональная реализация, как правило, вне опоры на авторитетную мужественность; 2) альтернативный код общественного поведения, опробование границ «нормальности» (инсценирование публичных скандалов); 3) девиантная репрезентация телесности — публичные истерики. На рассмотрении в указанных трех аспектах соотносимых в рамках нашей проблематики героинь обозначенных выше романов Ч. Диккенса и Ф.М. Достоевского мы и предполагаем сосредоточиться в своем докладе, ориентируясь в качестве методологии как на традиционный литературоведческий сопоставительный анализ, так и на гендерную теорию и дискурсивный анализ.
Литература  
1. Макаричева Н.А. Художественная гендерология в творческих исканиях Ф.М. Достоевского: автореф. дисс. … докт. филол.наук / Санкт-Петербургский государственный экономический университет. СПб., 2019.          
2. Сильман Т.И. Диккенс: очерки творчества. Л.: Худож. литература, 1970.  
3. Briggs K.J. How Dostoevsky Portrays Women in His Novels: A Feminist Analysis. Lewiston, N.Y.: Edwin Mellen Press, 2009.  
4. McKnight N. Dickens and Gender. A Companion to Charles Dickens / ed. by D. Paroissien. Oxford: Blackwell Publishing, 2008. P. 186–198.