Изучение явлений интерференции в теории языковых контактов актуально в лингвистике со второй половины 20 в. Развивая идеи Пражского лингвистического кружка, в концепции которого под интерференцией подразумевается процесс отклонения от норм контактирующих языков, У. Вайнрайх определяет ее как наложение одной языковой системы на другую в сознании многоязычного носителя, которое может вызвать фонетическую, лексическую и/или грамматическую ошибку. И. Н. Кузнецова определяет лексическую интерференцию как «двустороннее (в плане выражения и в плане содержания) сближение лексических единиц одного или разных языков, обусловленное их, в первую очередь, фонетическим, но и вытекающим из него семантическим употреблением, и приводящее к непроизвольному (стилистическому) нарушению языковой нормы» [Кузнецова 2018: 116]. Особый интерес в плане языковых контактов вызывают островные немецкие говоры, которые представляют собой языковые эксклавы, почти 300 лет развивающиеся в условиях иноязычного окружения (русский язык) и междиалектного смешения (все немецкие говоры носят смешанный характер и являются вторичными образованиями по отношению к исходной диалектной области). Традиционно по отношению к языковым островам интерференция рассматривается не как системная языковая ошибка, а скорее как способ/ вид развития языковой системы (ср. «динамическая асимметрия» в концепции В.Г. Гака). Явления межъязыковой интерференции обусловлены уровнем владения диалектом, сферой его употребления и др. Поэтому понятие билингвизма не совсем применимо по отношению к островных немецким диалектам с учетом уровня владения диалектом и текущей языковой ситуации в целом в местах компактного поселения российских немцев (напр., Немецкий национальный район в Алтайском крае, Азовский немецкий национальный район в Омской области), поскольку язык официального общения – русский, диалект имеет весьма ограниченную сферу употребления – исключительно семейное общение, хотя в начале и примерно до середины 20 в. российские немцы были естественными билингвами (координационный билингвизм (см. [Москалюк 200])). Исследователи немецких диалектов в России отмечают, что в результате взаимодействия русского и немецкого языков в речи немцев-билингвов все чаще наблюдается вторжение норм одной языковой системы в рамки другой, в результате чего происходит так называемое выравнивание взаимодействующих языков. Иными словами, наблюдается зарождение третьей — промежуточной системы, не совпадающей ни с немецким, ни с русским языками и выполняющей в сознании билингва адаптивную функцию к языку окружения [Байкова, Бухаров 2021: 5]. Явления интерференции в островных немецких диалектах на разных уровнях языковой системы уже были предметом специального исследования (фонетическая интерференция — см. работы Байковой О. В., морфология и лексика — Москалюк Л. И., синтаксис — Трубавина Н. В. и др. исследователи). В фокусе настоящего исследования находится лексика островных немецких говоров, поэтому осознавая, что интерференция пронизывает все уровни языковой системы, акцент делается на следующих видах интерференции: лексическая, семантическая и стилистическая. Морфологическая интерференция в некоторых случаях является важным фактором при анализе процессов семантической и словообразовательной деривации. Так, например, при сохранении и продуктивности всех словообразовательных моделей, характерных для немецкого языка в целом, особенно словосложения, наблюдаются отдельные случаи гибридного словообразования, когда одним из элементов сложного слова является русский компонент (Piirsawod (Bierwerk: нем. Bier + русс. завод), pudschwe­r - контаминация русс. пуд + нем schwer) или нехарактерный для немецкого языка способ словообразования (a dreizimmrriches Haus — суффиксальное образование по русской модели (трехкомнатный дом), не словосложение, как в нем. Dreizimmerhaus). Подобные случаи являются единичными и редкими, однако свидетельствуют о восприимчивости диалектной системы к таким структурам. Грамматическая система русского языка оказывает влияние на морфологические характеристики немецкой лексики, исходное значение при этом сохраняется или может меняться под влиянием семантики русского слова. Например, глагол warten используется как переходный, без предлога (ср. нем. warten auf Akk. — русс. ждать кого-либо). Семантическая интерференция реализуется, как правило, в виде калькирования устойчивых выражений, например, die Ärml hoch un mit´m ganze Kopp ans Werk — die Ärmel hoch krempeln und mit dem ganzen Kopf an die Arbeit (от русс. «засучить рукава», «уйти с головой в работу»; Ihn tät´pure Wolfshungr quäle – Ihn quält der pure Wolfshunger (русс. «голодный как волк» vs. нем. Bärenhunger). Другим примером семантической интерференции можно считать семантические заимствования, например, вместо anrufen говорят klingeln (русс. звонить). Например, ´n Gruß iwrgewe вместо „einen Gruß ausrichten“ по аналогии с русским «передать привет». Исходя из текущей языковой ситуации в «немецких» селах, представляется возможным рассматривать интерференцию как фактор развития диалектной системы в условиях длительных языковых и культурных контактов (немецкий диалект — русский язык, диалект — диалект), как процесс конвергенции.

1. Байкова О. В. Взаимодействие языков и интерференция в речи немцев-билингвов Вятского региона России / О. В. Байкова, В. М. Бухаров // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2021. Т. 19. №2. С. 5–18

2. Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие // Зарубежная лингвистика III. М.: Издательская группа «Прогресс», 1999. — С. 7–42.

3. Кузнецова И.Н. Лексическая интерференция в семиотическом и функциональном аспектах (на материале французского и русского языков) // Ученые записки Орловского государственного университета. 2018. №3 (80). С. 116–119.

4. Москалюк Л.И. Социолингвистические аспекты речевого поведения российских немцев в условиях билингвизма. — Барнаул: Изд-во БГПУ, 2000. — 166 с.