В ноябре 2022 г. в Петербурге прошли экспериментальные показы анимационных фильмов альманаха «Блокадные судьбы» (кинокомпания-производитель Гамма-фильм, автор сцен. В. Михайлов, с 2019 г. по настоящее время) в восьми детских учебных заведениях разного формата для аудитории от шести до четырнадцати лет. Перед каждым сеансом проводились короткие интервью со зрителями: дети отвечали на вопросы о том, что они знают о блокаде Ленинграда. После просмотров также проводились беседы с аудиторией, во время которых дети отвечали на вопросы и задавали свои вопросы создателям фильмов. Эти интервью и беседы, а также запись зрителей на камеру (во время сеансов велась постоянная съёмка аудитории, в том числе крупных планов маленьких зрителей), позволили провести анализ специфики восприятия детьми фильмической реальности, в которой воссоздана картина блокадного Ленинграда с визуальными образами людей, существующих в постоянной близости к смерти. Для анализа были использованы методы, разработанные современной когнитивной психологией. Приемы когнитивных исследований помогли актуализировать проблему создания анимированного визуального образа в контексте его принадлежности разным ментальным моделям. Теория восприятия и понимания событий (SPECT), разработанная группой английских ученых [Loschky L.C., Larson A.M., Smith Tim J., Magliano J.P. 2020], стала базой для анализа реакций детской аудитории на репрезентацию смерти в анимационных фильмах. В рамках проекта были представлены четыре фильма для аудитории 6+ (общий хронометраж показа — 28 минут) и пять фильмов для аудитории 12+ (общий хронометраж показа — 49 минут). Фильмы альманаха на разных уровнях подключают как устойчивые образы блокады Ленинграда, так и манипулируют современными визуальными контекстами хорошо знакомыми молодежной аудитории, чтобы достичь необходимого эффекта погружения в трагичность повествования. Например, фильм «Чужой хлеб» (реж. А. Бахурин) основан на взаимодействии устойчивых образов блокады и техники прорисовки персонажей в аниме эстетике, что дает возможность зрителям погрузиться в проблематику смерти и голода через визуальный ряд узнаваемого современного контента. И. Евтеева в фильме «Щелкунчик, пианино и венок из одуванчиков» соединяет авторскую технику анимирования и работу актеров, так возникают подспудные отсылки к телесным техникам детей в фильмах о блокаде Ленинграда (например, «Жила-была девочка», 1944, реж. В. Эйсымонт), перцепция в этом случае провоцирует эмоцию через моторное действие. В фильме «Кума» (реж. В. Васильев) главным героем становится антропоморфная смерть, которая в кульминации фильма спасает жизнь главной героине, маленькой девочке, пластика образа смерти связана с аскезой иконографии, а внешний вид её отсылает к документальным кадрам последней блокадной зимы. В начальных кадрах каждого фильма авторы используют устоявшиеся, давно сложившиеся образы блокадного Ленинграда: кресты из полос белой бумаги на окнах, санки с мёртвым телом, которые тянет за собой изнурённый горожанин, весы с нормой хлеба, занесённые снегом пустые улицы города. Эти образы выступают в аудиальном пространстве, наполненном характерными звуковыми элементами, такими как вой сирены или сигналы тревоги перед обстрелом. Всё это общие места памяти о блокаде. Таким образом, включается «широкий круг извлечения информации» [Loschky, Larson, Smith, Magliano 2020: 320], дети быстро считывают легкоузнаваемые образы, растиражированные в учебной литературе. На следующем этапе подключается узкий круг извлечения информации пространство кадра детализируется, автор даёт зрителю возможность рассмотреть мир главного героя вблизи. Быт героя обладает набором конкретных маркеров и признаков: цветом, формами, размерами. Современный маленький зритель сталкивается с фильмической реальностью, в которой не все предметы поддаются мгновенному узнаванию. Идентифицирование юным зрителем некоторых деталей быта середины ХХ в. (а вместе с тем и соотнесение себя с героем) наталкивается здесь на препятствие, в результате чего сохраняется определённая дистанция между зрителем и героями фильма. Процесс восприятия фильма зрителем может быть волевым актом или произвольным, независящим от намерения зрителя переживанием [Olenina 2020]. Если в первом случае зритель выбирает объект восприятия сознательно и контролирует свои реакции, возникающие в момент понимания смыслов визуального ряда, то во втором случае, при произвольном восприятии, в процессе участвует бессознательное зрителя, и подключается некое предварительное («забытое» или вытесненное) знание, которое помогает реципиенту обрабатывать образы, выполненные с использованием шокирующих цветовых и звуковых решений [Эльзессер, Хагенер 2016: 318]. Анализ поведения детей, их мимики и эмоциональных реакций, которые они демонстрируют во время просмотра, выполненный с учетом возрастных и социальных категорий (последнее стало возможным благодаря отдельным показам в учебных заведениях разного формата, предполагающих в том числе социальное разделение детей), позволяет дифференцировать результаты исследования.
Литература:
1. Эльзессер Т., Хагенер М. Теория кино. Глаз, эмоция, тело. СПб.: Сеанс, 2016.
2. Loschky L.C., Larson A.M., Smith Tim J., Magliano J.P. The Scene Perception & Event Comprehension Theory (SPECT) applied to visual narratives // Topics in Cognitive Science. 2020. № 12 (1). P. 311–351. 
3. Olenina A.H. The Junctures of Child Psychology and Soviet Avant-Garde Film: Representation, Influences, Applications // A Companion to Soviet Children's Literature and Film. V. 2. Boston: Brill, 2020. P. 72–98.