Кино как творец реальности в сценариях и фильмах К. Тарантино (Cinema as the Creator of Reality in the Scripts and Films of Quentin Tarantino)
Ирина Анатольевна Мартьянова
Докладчик
профессор
Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена
Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена
243 Кинозал
2023-03-16
17:00 -
17:30
Ключевые слова, аннотация
Ключевые слова: интерпретация; ирреальность; кино; модальный сдвиг; реальность.
Аннотация: С учетом конкретной денотативной основы кинотекста выявляется кинематографическая специфика творения иной реальности. Определяются стимулы трансформации истории. На материале сценариев и фильмов К. Тарантино «Бесславные ублюдки» и «Однажды в Голливуде» раскрывается текстообразующая роль модального сдвига в плане реальности/ирреальности.
Keywords: interpretation; unreality; cinema; modal shift; reality.
Abstract: Taking into account the specific denotative basis of the film text, the cinematic specificity of the creation of another reality is revealed. The incentives for the transformation of history are determined. Based on the scripts and films of K. Tarantino "Inglorious Basterds" and "Once Upon a Time in Hollywood", the text-forming role of the modal shift in terms of reality/irreality is revealed.
Аннотация: С учетом конкретной денотативной основы кинотекста выявляется кинематографическая специфика творения иной реальности. Определяются стимулы трансформации истории. На материале сценариев и фильмов К. Тарантино «Бесславные ублюдки» и «Однажды в Голливуде» раскрывается текстообразующая роль модального сдвига в плане реальности/ирреальности.
Keywords: interpretation; unreality; cinema; modal shift; reality.
Abstract: Taking into account the specific denotative basis of the film text, the cinematic specificity of the creation of another reality is revealed. The incentives for the transformation of history are determined. Based on the scripts and films of K. Tarantino "Inglorious Basterds" and "Once Upon a Time in Hollywood", the text-forming role of the modal shift in terms of reality/irreality is revealed.
Тезисы
БЕЗ ПУБЛИКАЦИИ
Произведение искусства априорно творит иную реальность, но в случае кинематографа этот феномен усугубляется его визуальной денотативной основой. Сценарист и режиссер выступают как интерпретаторы действительности, вследствие чего невозможно отрицать присутствие в кинотексте субъективной авторской модальности даже при установке на объективацию изображения.
Если кинематограф имеет дело с исторической реальностью, то стимулы творения ее новой версии могут быть различными. Доминируют отсутствие или неполнота достоверных сведений о событиях или исторической личности ("Андрей Рублев" А. Тарковского, "Чапаев" Г. и С. Васильевых ). К этому добавляется идеологическое задание, благодаря или вопреки которому творится киношедевр ("Иван Грозный" и "Александр Невский" С. Эйзенштейна, "Петр Первый" В. Петрова и любые современные интерпретации личности первого русского императора).
Наиболее радикально обошелся с реальностью К. Тарантино, концептуализировавший текстообразующий потенциал кинематографа и продемонстрировавший на историческом и частном материале его жизнеутверждающую креативность. В "Бесславных ублюдках" не столько группа американских солдат-евреев, сколько искусство кино побеждает нацизм. В другом фильме, "Однажды в Голливуде", сила киноискусства изменяет трагическую траекторию судьбы Шэрон Тейт, растиражированную в массовой культуре. Казус Тарантино интересен постмодернистской установкой на модальный сдвиг в плане реальности/ирреальности. Последняя предстает как новая реальность, имеющая столь же убедительную конкретную денотативную основу, что и доступная массовому зрителю "историческая" реальность. При этом Тарантино не отменяет ее и не выступает в роли демиурга, переписывающего историю. Его сценарий и кинотекст иронично балансируют на грани модального сдвига, предлагая современному читателю-зрителю свободу интерпретации. Это не альтернативная история, вследствие чего сам поиск "исторических вольностей" здесь неуместен. Тарантино не пытается повернуть историю вспять или играть с сослагательным наклонением ("если бы..."), творимая им реальность нуждается в историческом отражении.
Произведение искусства априорно творит иную реальность, но в случае кинематографа этот феномен усугубляется его визуальной денотативной основой. Сценарист и режиссер выступают как интерпретаторы действительности, вследствие чего невозможно отрицать присутствие в кинотексте субъективной авторской модальности даже при установке на объективацию изображения.
Если кинематограф имеет дело с исторической реальностью, то стимулы творения ее новой версии могут быть различными. Доминируют отсутствие или неполнота достоверных сведений о событиях или исторической личности ("Андрей Рублев" А. Тарковского, "Чапаев" Г. и С. Васильевых ). К этому добавляется идеологическое задание, благодаря или вопреки которому творится киношедевр ("Иван Грозный" и "Александр Невский" С. Эйзенштейна, "Петр Первый" В. Петрова и любые современные интерпретации личности первого русского императора).
Наиболее радикально обошелся с реальностью К. Тарантино, концептуализировавший текстообразующий потенциал кинематографа и продемонстрировавший на историческом и частном материале его жизнеутверждающую креативность. В "Бесславных ублюдках" не столько группа американских солдат-евреев, сколько искусство кино побеждает нацизм. В другом фильме, "Однажды в Голливуде", сила киноискусства изменяет трагическую траекторию судьбы Шэрон Тейт, растиражированную в массовой культуре. Казус Тарантино интересен постмодернистской установкой на модальный сдвиг в плане реальности/ирреальности. Последняя предстает как новая реальность, имеющая столь же убедительную конкретную денотативную основу, что и доступная массовому зрителю "историческая" реальность. При этом Тарантино не отменяет ее и не выступает в роли демиурга, переписывающего историю. Его сценарий и кинотекст иронично балансируют на грани модального сдвига, предлагая современному читателю-зрителю свободу интерпретации. Это не альтернативная история, вследствие чего сам поиск "исторических вольностей" здесь неуместен. Тарантино не пытается повернуть историю вспять или играть с сослагательным наклонением ("если бы..."), творимая им реальность нуждается в историческом отражении.