Прием номинологического мерцания восходит к песни V «Одиссеи», в которой хитроумному Улиссу удается обмануть Полифема, назвавшись «Никем». С тех пор не раз менялся фокус приема и сфера его воздействия –– «игра номинаций», первоначально осуществлявшаяся между персонажами, к XX в. вышла на уровень «автор –– читатель», а умение в нужный момент повествования ввести ту или иную номинацию персонажа для достижения авторских целей стало своего рода необходимым приемом для любого писателя.
На наш взгляд, полнота и наивысшая степень разнообразия номинологического мерцания как приема достигается в романах В. В. Набокова и М. Варгаса Льосы. Именно на материале их текстов нагляднее всего возможно продемонстрировать и описать весь функциональный потенциал этого приема, что и стало задачей нашего исследования.
В докладе приводятся результаты анализа номинологического мерцания персонажа В. из романа Набокова «Подлинная жизнь Себастьяна Найта», а также Кинбота из романа «Бледный огонь». Кроме того, исследуются и типологически сопоставляются с набоковским материалом номинации из романов Варгаса Льосы, к которым относятся Дикарка/Бонифация из «Зеленого дома», Фермин/Златоцвет из «Разговора в Соборе», а также Ягуар и Боа из «Города и псов». В ходе исследования было выделено несколько функций номинологического мерцания, которые оказываются общими для обоих авторов: обеспечение интриги, раскрытие образа героя, поддержание нарративной целостности текста, собственно игровая функция. Кроме того, предпринимается попытка разделения двух случаев мерцания, зависящих от повествовательной стратегии: перволичного, когда от лица носителя мерцающей номинации ведется повествование, и третьеличного.
В докладе делается вывод о том, что в приведенных текстах Набокова и Варгаса Льосы прием номинологического мерцания представлен во всей своей полноте –– он оказывается не просто одним из базовых авторских приемов, а играющим фундаментальную роль для организации текста на структурном, психологическом и нарратологическом уровнях.