Категория смертной памяти в погребальных проповедях Симеона Полоцкого
Никита Александрович Лукьянов
Докладчик
магистрант 2 курса
Уральский федеральный университет им. Б. Н. Ельцина
Уральский федеральный университет им. Б. Н. Ельцина
Русская литература: история (онлайн)
2022-04-19
12:40 -
13:00
Ключевые слова, аннотация
В докладе рассмотрено толкование категории смертной памяти церковным автором конца XVII в. Симеоном Полоцким на материале проповедей «Слово на погребенїи мужа честнаго» и «Слово на погребенїи честныѧ жены». Показана выявленная автором связь между достижением вечной жизни души и «памятью смерти»: последняя трактуется как регулятор поведения, не позволяющий отступить от норм, предъявляемых к христианину. Затрагивается аспект художественной образности, благодаря которой проповедник делает описываемое понятие нагляднее для слушателей.
Тезисы
Категория смертной памяти занимает существенное место в творчестве Симеона Полоцкого. С разной степенью раскрытия автор обращается к этой теме в своих проповедях и виршевой поэзии. Наиболее полно понятие смертной памяти и ее значение в жизни христианина освещены в двух поучениях из сборника «Вечеря душевная»: в «Слове на погребенїи мужа честнаго» и «Слове на погребенїи честныѧ жены».
В «Слове на погребенїи честныѧ жены» Полоцкий развивает идею о том, что смертная память должна не только присутствовать в сознании христиан, но и с необходимостью воплощаться в определённых действиях, определяемых христианским идеалом. Убеждая приход, автор разрабатывает особую архитектонику проповеди. Композиция начинается с утверждения, что любая смерть приходит неожиданно, скоропостижно и проповедник призывает помнить об этом, вводя мысль о необходимости быть готовым к смерти постоянно (тема, к которой в иной логике обратится экзистенциализм): «Предвидѣнныѧ стрѣлы менше оуѧзвлѧютъ…, и ωжиданный ратникъ менше вредотворит:… подобнѣ и смерть выну во умѣ содержаннаѧ, малъ вредъ содѣваетъ». Далее на протяжении всей проповеди разъясняется, каковы должны быть «уготовления». При этом выявляется гендерный аспект в размышлениях о смерти.
В «Слове на погребенїи мужа честнаго», целиком посвященном категории смертной памяти, Полоцкий, предваряя свои рассуждения сетованиями о том, что «дерзаемъ и мы множицею мудрствовати ω вещехъ превысокихъ…, ω смерти же… и помѧнути не любимъ», прибегает к отдельным художественным образам, через которые раскрывает значение смертной памяти для христианина. Наиболее яркой и выверенной, на наш взгляд, является метафора смертной памяти как кормила, с помощью которого праведник «корабль живота своегω… к тихому ц[а]р[с]твїѧ н[е]б[ес]нагω пристанищу оудобно оуправи[т]». В качестве наглядного примера проповедник приводит «мужа честнаго», смерть которого послужила поводом для данной проповеди и который «поживе богоугоднω, ибо смерть имѣ выну пред очима оума своего». Таким образом, Полоцкий представляет «память смерти» как внутренний регулятор поведения христианина в земном бытии и, следовательно, как способ удостоиться вечной жизни души. Развитие традиционной для христианства темы приближает человека к ценности жизни в «мимотекущем» времени, что характерно для переходной эпохи.
В «Слове на погребенїи честныѧ жены» Полоцкий развивает идею о том, что смертная память должна не только присутствовать в сознании христиан, но и с необходимостью воплощаться в определённых действиях, определяемых христианским идеалом. Убеждая приход, автор разрабатывает особую архитектонику проповеди. Композиция начинается с утверждения, что любая смерть приходит неожиданно, скоропостижно и проповедник призывает помнить об этом, вводя мысль о необходимости быть готовым к смерти постоянно (тема, к которой в иной логике обратится экзистенциализм): «Предвидѣнныѧ стрѣлы менше оуѧзвлѧютъ…, и ωжиданный ратникъ менше вредотворит:… подобнѣ и смерть выну во умѣ содержаннаѧ, малъ вредъ содѣваетъ». Далее на протяжении всей проповеди разъясняется, каковы должны быть «уготовления». При этом выявляется гендерный аспект в размышлениях о смерти.
В «Слове на погребенїи мужа честнаго», целиком посвященном категории смертной памяти, Полоцкий, предваряя свои рассуждения сетованиями о том, что «дерзаемъ и мы множицею мудрствовати ω вещехъ превысокихъ…, ω смерти же… и помѧнути не любимъ», прибегает к отдельным художественным образам, через которые раскрывает значение смертной памяти для христианина. Наиболее яркой и выверенной, на наш взгляд, является метафора смертной памяти как кормила, с помощью которого праведник «корабль живота своегω… к тихому ц[а]р[с]твїѧ н[е]б[ес]нагω пристанищу оудобно оуправи[т]». В качестве наглядного примера проповедник приводит «мужа честнаго», смерть которого послужила поводом для данной проповеди и который «поживе богоугоднω, ибо смерть имѣ выну пред очима оума своего». Таким образом, Полоцкий представляет «память смерти» как внутренний регулятор поведения христианина в земном бытии и, следовательно, как способ удостоиться вечной жизни души. Развитие традиционной для христианства темы приближает человека к ценности жизни в «мимотекущем» времени, что характерно для переходной эпохи.