Эволюция восточной повести Ф. В. Булгарина 1820-х гг.: от классицизма к романтическому дискурсу
Дарья Игоревна Мишина
Докладчик
студент 3 курса
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
Русская литература: история (онлайн)
2022-04-19
14:20 -
14:40
Ключевые слова, аннотация
В докладе рассматривается
своеобразие ориентальной прозы Ф. В. Булгарина 1820-х гг. В ходе анализа текстов
выявляется эволюция художественных методов писателя внутри жанра восточной
повести. Устанавливается зависимость ранних ориентальных опытов от жанрово-тематических
законов классицизма и актуализация романтических сюжетных моделей и топосов в
более поздних образцах. В результате исследования обнаруживается перестройка
поэтики восточной повести, проявляющаяся в постепенном отказе от
классицистических шаблонов и усвоении актуальной романтической традиции.
Тезисы
Анализ восточных повестей Ф. В. Булгарина
позволяет проследить трансформацию ориентальной прозы в 1822–1826 гг. Задачи
исследования сводятся к определению вектора развития восточной повести и установлению
причин, вызвавших изменение жанрово-тематических шаблонов. Представляется
необходимым обосновать неоднородность ориентального корпуса Булгарина и
сформулировать основные характеристики его восточной прозы.
Восточная проза Булгарина 1822–1823 гг. характеризуется последовательным продолжением традиций классицизма. В повестях «Закон и совесть», «Милость и правосудие» наследуется образная система восточной повести XVIII в. Так, неоднократно воспроизводится образ добродетельного монарха, противопоставленного порочным придворным. Характеры, согласно классицистическим канонам, раскрываются однолинейно, в связи с чем реализуется строгое деление героев на положительных и отрицательных. В восточной прозе этого времени преобладает рационалистическое осмысление важных для XVIII в. категорий.
В повестях 1826 г. наблюдается отказ от классицистических принципов. Булгарин ставит проблемы, отличные от культурной парадигмы эпохи Просвещения, влияние которой обнаруживалось в ранних ориентальных повестях. В «Правосудии и заслуге» в характерном для романтизма ключе раскрывается роль поэта, а ключевой для первых восточных повестей образ монарха становится средством передачи охранительного смысла, актуального для прозы и публицистики Булгарина после декабрьского восстания. В апологе «Человек и мысль» восточное пространство становится более условным, а лексика и круг проблем, связанных с истинной и ложной ученостью, положением авторов и книгопродавцев, повышают публицистичность текста. В подчеркнуто иронической фельетонной манере изображаются образы мнимо просвещенных в «Фонтане милости». Созвучно историко-культурной ситуации осмысление мифологемы Пальмиры, проецирующейся на современный Булгарину Петербург.
В результате исследования удалось выявить направление эволюции, определяющее изменение художественных приемов Булгарина в рамках восточной повести. Были высказаны предположения о причинах, повлиявших на выбор той или иной традиции. Преобладание средств классицистической поэтики отражается в первых восточных повестях и обуславливается главным образом контактами с шубравцами. В восточных повестях 1826 г. начинает проявляться публицистичность, характерная для нравоописательной прозы, что связано с развитием журнальной практики Булгарина. В этих повестях развиваются романтические модели конфликта, классицистическая топика уступает место более свободным, характерным для романтизма интерпретациям, а сочетающийся с этим охранительный смысл соотносится с положением Булгарина после восстания декабристов.
Восточная проза Булгарина 1822–1823 гг. характеризуется последовательным продолжением традиций классицизма. В повестях «Закон и совесть», «Милость и правосудие» наследуется образная система восточной повести XVIII в. Так, неоднократно воспроизводится образ добродетельного монарха, противопоставленного порочным придворным. Характеры, согласно классицистическим канонам, раскрываются однолинейно, в связи с чем реализуется строгое деление героев на положительных и отрицательных. В восточной прозе этого времени преобладает рационалистическое осмысление важных для XVIII в. категорий.
В повестях 1826 г. наблюдается отказ от классицистических принципов. Булгарин ставит проблемы, отличные от культурной парадигмы эпохи Просвещения, влияние которой обнаруживалось в ранних ориентальных повестях. В «Правосудии и заслуге» в характерном для романтизма ключе раскрывается роль поэта, а ключевой для первых восточных повестей образ монарха становится средством передачи охранительного смысла, актуального для прозы и публицистики Булгарина после декабрьского восстания. В апологе «Человек и мысль» восточное пространство становится более условным, а лексика и круг проблем, связанных с истинной и ложной ученостью, положением авторов и книгопродавцев, повышают публицистичность текста. В подчеркнуто иронической фельетонной манере изображаются образы мнимо просвещенных в «Фонтане милости». Созвучно историко-культурной ситуации осмысление мифологемы Пальмиры, проецирующейся на современный Булгарину Петербург.
В результате исследования удалось выявить направление эволюции, определяющее изменение художественных приемов Булгарина в рамках восточной повести. Были высказаны предположения о причинах, повлиявших на выбор той или иной традиции. Преобладание средств классицистической поэтики отражается в первых восточных повестях и обуславливается главным образом контактами с шубравцами. В восточных повестях 1826 г. начинает проявляться публицистичность, характерная для нравоописательной прозы, что связано с развитием журнальной практики Булгарина. В этих повестях развиваются романтические модели конфликта, классицистическая топика уступает место более свободным, характерным для романтизма интерпретациям, а сочетающийся с этим охранительный смысл соотносится с положением Булгарина после восстания декабристов.