Г. Марсель и Н.А. Бердяев: критика объективации
Мария Александровна Кобринец
Докладчик
преподаватель
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
190 ZOOM
2022-03-22
10:00 -
10:30
Ключевые слова, аннотация
Объективация,
символизация, экзистенциальная философия, познание
Тезисы
Отношениям двух
крупнейших «философов экзистенции» XX века, Габриэля
Марселя и Николая Александровича Бердяева, в отечественной науке
посвящены немногочисленные тексты, среди которых особенно ценны
работы исследователя, переводчика и автора важнейших работ о Марселе В.П. Визгина.
Они позволяют пролить свет на некоторые обстоятельства
встреч и общения двух мыслителей, их отзывы и впечатления друг о друге. Марсель, будучи младше Бердяева на 15 лет, знакомится с русским философом на собраниях парижских интеллектуалов и впоследствии не раз даст высокую оценку наследию «одного из
главных свидетелей той свободы духа, которой сегодня угрожают со всех
сторон». Детали биографического характера позволяют перейти к
анализу и сравнению их философских взглядов, в том числе к проблематизации и критике понятия «объективации». Несмотря на то, что со стороны Бердяева, Марселю было отказано в статусе подлинного «экзистенциального философа», тезис о губительной силе
объективирующего взгляда для живой творческой мысли оказывается
близким обоим авторам. Для каждого из них особенно ценной являлась
возможность познания, состоящая не просто в «отражении объективных
реальностей», а в доступе к тайне человеческого существования. Объект,
как продукт искажающего взгляда на действительность, для них
является опасной иллюзией: ложной «символизацией» для Бердяева и
«разрывом с целостным человеческим опытом» для Марселя.
Для Бердяева объективация есть неутешительный результат
активности духа, его застывшее «символическое воплощение». Таким
образом, объективированным, а значит деградировавшим и «падшим» у
Бердяева оказывается само бытие. Согласно французскому философу, в
результате объективации как ложного отношения к бытию, последнее,
скорее, останется безразличным к этой процедуре мышления. Бытие «не деградирует», а мы в качестве активных субъектов теряем к нему доступ и в конце концов оказываемся в мире, лишенном «тайны». Пространством, где возможно необъективирующее размышление, для Марселя становится театр и его собственные пьесы: ведь наука и философский язык (особенно тот, что пропитан духом рационализма) – гораздо более уязвимы и попадают в ловушку «объективации» несравненно чаще языка драматургии.
Марселя и Николая Александровича Бердяева, в отечественной науке
посвящены немногочисленные тексты, среди которых особенно ценны
работы исследователя, переводчика и автора важнейших работ о Марселе В.П. Визгина.
Они позволяют пролить свет на некоторые обстоятельства
встреч и общения двух мыслителей, их отзывы и впечатления друг о друге. Марсель, будучи младше Бердяева на 15 лет, знакомится с русским философом на собраниях парижских интеллектуалов и впоследствии не раз даст высокую оценку наследию «одного из
главных свидетелей той свободы духа, которой сегодня угрожают со всех
сторон». Детали биографического характера позволяют перейти к
анализу и сравнению их философских взглядов, в том числе к проблематизации и критике понятия «объективации». Несмотря на то, что со стороны Бердяева, Марселю было отказано в статусе подлинного «экзистенциального философа», тезис о губительной силе
объективирующего взгляда для живой творческой мысли оказывается
близким обоим авторам. Для каждого из них особенно ценной являлась
возможность познания, состоящая не просто в «отражении объективных
реальностей», а в доступе к тайне человеческого существования. Объект,
как продукт искажающего взгляда на действительность, для них
является опасной иллюзией: ложной «символизацией» для Бердяева и
«разрывом с целостным человеческим опытом» для Марселя.
Для Бердяева объективация есть неутешительный результат
активности духа, его застывшее «символическое воплощение». Таким
образом, объективированным, а значит деградировавшим и «падшим» у
Бердяева оказывается само бытие. Согласно французскому философу, в
результате объективации как ложного отношения к бытию, последнее,
скорее, останется безразличным к этой процедуре мышления. Бытие «не деградирует», а мы в качестве активных субъектов теряем к нему доступ и в конце концов оказываемся в мире, лишенном «тайны». Пространством, где возможно необъективирующее размышление, для Марселя становится театр и его собственные пьесы: ведь наука и философский язык (особенно тот, что пропитан духом рационализма) – гораздо более уязвимы и попадают в ловушку «объективации» несравненно чаще языка драматургии.