Хотя классика становится предметом теоретической рефлексии с XVI в., хотя размышления над тем, что такое классик, — проходят через всю историю новоевропейской поэтики, теория классики создается только в XX в. Теоретизации классики и ее роли в сохранении и продолжении западной традиции литературоведение в значительной степени обязано Э.Р. Курциусу и его книге «Европейская литература и латинское Средневековье» / «Europäische Literatur und lateinisches Mittelalter» (1948). Курциус предложил алгоритмы изучения классики, древней и новой, установил непосредственную связь классики и латинского образования и заново проблематизировал понятие ‘классический писатель’ (‘классик’). Как поддерживается традиция европейской литературы, что обеспечивает ее непрерывность на протяжении двадцати шести веков, от Гомера до Гёте, — вот главный вопрос, который ставит Курциус и для решения которого вырабатывает новую технику исследования, центральными понятиями которой становятся ‘литература’, ‘канон’ и ‘классика’. Объясняя механизмы преемственности на фоне радикальной смены тенденций от эпохи к эпохе, Курциус вводит понятие ‘нормальной классики’, т.е. правильного (=канонического) письма, которому можно подражать и которому можно научиться, и обозначает константой европейской литературы динамическое соседство классики и тенденций, противоположных классике.Идея исторической динамики классики, как нормы, и антиклассики, как осознанного отступления от нормы, стала базой для динамических и диахронических поэтик, описывающих литературную историю как эволюцию стилей и поэтических систем, оказавшихся продуктивными для русской теории 1970–1990-х гг.Актуальная теория рассматривает классику преимущественно в институциональном и в историческом аспектах: как институт, эмблематизирующий нацию, язык, традицию и культуру, и как ряд сменяющих друг друга моделей большой длительности в их генезисе, критической оценке, читательской рецепции и трансформации.Классика не только создает новые образовательные модели и стратегии литературной истории, но и выступает триггером новых эдиционных норм и исследовательских практик. Идеологии классики европейская традиция обязана появлением «полных собраний сочинений» и, как следствие, новым статусом личного архива писателя, превратившегося из частного семейного дела в культурный институт. Изучение рукописного наследия  стимулировало создание практик генетического исследования текста и адаптации классической герменевтики к комментированию и интерпретации новых литератур.