Исследование базируется на материалах, собранных в ходе диалектологических экспедиций в левобережные районы Ульяновской области. Вторичный характер русских говоров некоренной для них территории Симбирского Заволжья обусловил ряд особенностей лексической сферы этих говоров. В первую очередь, это наличие неисконных лексических элементов. Симбирское Заволжье является регионом длительных контактов разных по языку, культуре и религии народов: финно-угров, тюрков и славян. Исследователи пишут о многовековых взаимосвязях, которые привели к формированию у этих народов общего регионального слоя культуры, охватившего хозяйство, сферы материальной и духовной жизни. Наибольшей унификации подверглась хозяйственно-бытовая сфера живущих бок о бок этнических групп населения, так как именно эта сфера связана с природно-географическими условиями существования этноса. Выгонный характер содержания животных в тёплое время года обусловил разнообразие соответствующей лексики. Зафиксированы различные наименования отгороженного места, где скот отдыхал во время выгона, где был водопой, где доили коров. Лексема калда (и вариант карда) является весьма употребительной в Поволжье не только в русских говорах, но и в мордовских, а также в тюркских языках. Вопрос о её этимологии поднимался неоднократно и однозначного решения не имеет. Вариативность фонетического оформления и оттенков значения в русских говорах подтверждает её заимствованный характер. Пастбища, а особенно летние загоны, старались устраивать рядом с водоёмом. У мордвы есть особое наименование для такого водоёма – ловсэ́-эрьке ‛небольшой естественный или искусственный водоём, к которому пригоняли коров на дойку’. Многие традиции этих мест, в частности «молочные озёра», давно не являются национальными, стали общими для всех. Заимствования из мордовских языков в русских говорах Симбирского Заволжья встречаются в хозяйственной сфере (лексема ка́лки ‛костра, кострика՚, ср. морд. калга ‛костра – отбросы льна, конопли после трепания и чесания՚), в составе лексики ландшафта (мар ʻхолм, курганʼ, ср. морд. мар ‛холм, отдельная вершина, курганʼ). Лексема курмы́ш зафиксирована в значениях ‛ряд изб, одна сторона улицы, один конец села’, может быть сопоставлена с данными мордовского мокша языка: кура – диал. ʻчасть улицы, улочкаʼ; курмыш ʻотдельно стоящая группа домовʼ. Лексема кулы́снуться ‛упасть’, а также фразеологизм кулы́сь кувырки́, обозначающий внезапную смерть, можно сопоставить с морд. эрзя куломс ‛умереть’, кулозь ‛мёртвый’, кулы ‛мёртвый’. В русских говорах Симбирского Заволжья этнокультурное взаимодействие в наибольшей степени проявляется в лексической сфере, где отмечается значительное число заимствований, преимущественно в тематической группе скотоводства.