Доклад посвящен одному из устойчивых образов поэзии Александра Кушнера — образу куста. Материалом доклада служит корпус стихотворных текстов поэта.
Для поэзии Александра Кушнера характерно пристальное внимание к окружающему поэта миру, к его деталям, к повседневному, малому, неприметному, частному. Кушнеровские стихи «фотографически» точны не только при описании ленинградского/петербургского городского пространства, но и при обращении поэта к природным зарисовкам, за каждой из которых угадывается описание конкретного места — вид из окна, берег реки, просека, дорога на дачу. Часто деталью кушнеровского пейзажа оказываются деревья (неоднократно встречаются тополь как примета ленинградского пейзажа и ель как примета пейзажа северного) и кусты (безымянные «кустики», «кустарник», шиповник, сирень, утесник…) На важность для Кушнера этих образов указывают и названия трех его поэтических сборников «Таврический сад» (1984), «Живая изгородь» (1988), «Кустарник» (2002).
Образ куста появляется уже в ранней поэзии Кушнера и последовательно развивается на протяжении всего его творчества.
В лирике 60-70х годов куст выступает как деталь пейзажа (см., напр., «На даче, где речка да поле / Да куст у плеча моего...»), нередко четко локализованного - ленинградского (см., напр., «Стихи из Стрельны»).
Настойчиво повторяющийся у Кушнера образ постепенно приобретает многозначность, одновременно оставаясь приметой конкретного пейзажа и получая символическое значение. В целом ряде стихотворений куст играет охранительную функцию (напр., в стихотворении «Кустарник» он определяется поэтом как «страж»), выступает в качестве своеобразного рубежа между жизнью и смертью, между человеком и небытием (см., напр., стихотворение «Фотография»), при этом мертвый - «упавший замертво» - куст обозначает отсутствие этой границы и погружение в смерть (см. стихотворение «Поездка»).
Куст может обозначать и границу между человеческим и божественным, смещение этой границы делает возможным взаимодействие двух миров друг с другом (см. «Эта тень так прекрасна сама по себе под кустом...»). Образ обогащается отсылками к Священному Писанию — Новому Завету (см. «Евангелие от куста жасминового...») и ветхозаветной Неопалимой купине (см. стихотворение «Кустарник»). Через этот образ Кушнером поднимаются темы свободы и творчества, полемически освещается тема поэта-пророка.
Сам образ кустарника, как растения, соразмерного человеку, обнаруживает свою связь с важнейшими принципами поэтики Кушнера — воспевание жизни, ее тайны и ценности через близкое, малое, будничное, непафосное.