Вставные кострукции как маркер эгоцентризма языка (на материале повести Б. Акунина «Пиковый валет»)
Мария Николаевна Лошанина
Докладчик
магистрант 2 курса
Иркутский государственный университет
Иркутский государственный университет
Ключевые слова, аннотация
Работа посвящена проблеме выражения субъективной модальности в художественном тексте. Недостаточная изученность эгоцентриков в нарративном режиме интерпретации (в художественном дискурсе) обусловливает актуальность темы. Рассматриваются виды парентезы в повести Б. Акунина, на основании чего предлагается классификация вставных конструкций.
Тезисы
Решение проблем, связанных с аспектом «человек в языке», привело к появлению и развитию теорий эгоцентризма языка.
Говорящий обнаруживает себя в тексте благодаря особым маркерам, которые Е. В. Падучева определяет как эгоцентрические элементы.
Падучева не выделяет вставные конструкции (далее — ВК) в качестве эгоцентриков, однако они, как представляется, также являются показателями субъективной модальности.
Единицы с субъективной модальностью выражают отношение говорящего к обозначаемому и имеют несколько значений, одно из которых экспрессивное, что характерно и для ВК, так как данные синтаксические конструкции являются элементом экспрессивного синтаксиса. Кроме того, в самой структуре ВК есть единицы, указывающие на то, что субъектом речи в основном предложении и в ВК является повествователь или персонаж (в широком смысле — субъект речи).
В данной работе мы опираемся на определение вставных конструкций, предложенное Г. Н. Акимовой.
Все проанализированные нами контексты мы разбили на три группы.
I группа — контексты, в которых вставная конструкция маркирует речь того же субъекта, которому принадлежит и основное предложение.
(1) В первую неделю внесло [средства] всего десять человек (из них девять подставных, самим же Момусом нанятых).
В примере (1) на нарратив повествователя в ВК указывает имя собственное Момус, а в основном предложении отсутствие экспрессивной лексики, что характерно для данного нарратива.
II группа — контексты, в которых вставная конструкция маркирует речь субъекта, которому не принадлежит основное предложение.
(2) Момус скушал сандвич с бужениной (ну его, Пост Великий), отпил из крышечки «шустовского», а там по аллее и еропкинские сани подкатили.
Субъектов речи в ВК является персонаж Момус, на что указывает единица ну его [к черту], характерная для разговорного стиля речи, тогда как основное предложение — нарратив повествователя (имя собственное Момус).
III группа — контексты, в которых трудно определить, чью речь маркирует вставная конструкция. Падучева определяет такую «неоднозначность атрибуции голоса» как особый авторский прием.
(3) Анисий захлопал глазами, и шеф счел нужным добавить (только яснее от этого не стало).
В контексте (3) вставная конструкция может как маркировать речь повествователя, который с помощью вставки дополняет содержание основного предложения, так и СКД персонажа Анисия, который тем самым передает свои ощущения от беседы с Фандориным.
Анализ повести Б. Акунина «Пиковый валет» показал, что можно рассматривать вставные конструкции как особый прием игры автора с читателем в повести Акунина «Пиковый валет», состоящий в зашифровке наблюдателя, с чьей точки зрения комментируется ситуация во вставке. На основании этой текстовой функции вставок следует включить их в ряд эгоцентрических элементов.
Говорящий обнаруживает себя в тексте благодаря особым маркерам, которые Е. В. Падучева определяет как эгоцентрические элементы.
Падучева не выделяет вставные конструкции (далее — ВК) в качестве эгоцентриков, однако они, как представляется, также являются показателями субъективной модальности.
Единицы с субъективной модальностью выражают отношение говорящего к обозначаемому и имеют несколько значений, одно из которых экспрессивное, что характерно и для ВК, так как данные синтаксические конструкции являются элементом экспрессивного синтаксиса. Кроме того, в самой структуре ВК есть единицы, указывающие на то, что субъектом речи в основном предложении и в ВК является повествователь или персонаж (в широком смысле — субъект речи).
В данной работе мы опираемся на определение вставных конструкций, предложенное Г. Н. Акимовой.
Все проанализированные нами контексты мы разбили на три группы.
I группа — контексты, в которых вставная конструкция маркирует речь того же субъекта, которому принадлежит и основное предложение.
(1) В первую неделю внесло [средства] всего десять человек (из них девять подставных, самим же Момусом нанятых).
В примере (1) на нарратив повествователя в ВК указывает имя собственное Момус, а в основном предложении отсутствие экспрессивной лексики, что характерно для данного нарратива.
II группа — контексты, в которых вставная конструкция маркирует речь субъекта, которому не принадлежит основное предложение.
(2) Момус скушал сандвич с бужениной (ну его, Пост Великий), отпил из крышечки «шустовского», а там по аллее и еропкинские сани подкатили.
Субъектов речи в ВК является персонаж Момус, на что указывает единица ну его [к черту], характерная для разговорного стиля речи, тогда как основное предложение — нарратив повествователя (имя собственное Момус).
III группа — контексты, в которых трудно определить, чью речь маркирует вставная конструкция. Падучева определяет такую «неоднозначность атрибуции голоса» как особый авторский прием.
(3) Анисий захлопал глазами, и шеф счел нужным добавить (только яснее от этого не стало).
В контексте (3) вставная конструкция может как маркировать речь повествователя, который с помощью вставки дополняет содержание основного предложения, так и СКД персонажа Анисия, который тем самым передает свои ощущения от беседы с Фандориным.
Анализ повести Б. Акунина «Пиковый валет» показал, что можно рассматривать вставные конструкции как особый прием игры автора с читателем в повести Акунина «Пиковый валет», состоящий в зашифровке наблюдателя, с чьей точки зрения комментируется ситуация во вставке. На основании этой текстовой функции вставок следует включить их в ряд эгоцентрических элементов.