К проблеме художественной автокоммуникации: лирика Михаила Гронаса
Ростислав Игоревич Ярцев
Докладчик
магистрант 1 курса
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
Ключевые слова, аннотация
В докладе рассматривается проблема художественной автокоммуникации в лирике. Лингвокультурный анализ нескольких стихотворений Михаила Гронаса из сборника «Краткая история внимания» (2019) позволяет выявить основные траектории эстетической трансформации феномена автоматического письма. Из области культурного бессознательного явление автописьма переходит в зону осознанной коммуникативной стратегии, что становится характерным маркером поэтики Гронаса.
Тезисы
В центре нашего внимания — проблема художественной автокоммуникации в лирике Михаила Гронаса. Рассматривая примеры автоматического письма, соотносимого с различными речевыми жанрами и культурными топосами, мы предпринимаем попытку изучить лингвокультурные предпосылки становления поэтики Гронаса. Комплексный искусствоведческий и лингвокультурологический анализ нескольких стихотворений из сборника «Краткая история внимания» (2019) позволяет проследить, каким образом инструментальный базис письма, автоматизм мышления субъекта речи в текстах Гронаса становятся смыслопорождающим приемом.
В процессе семиозиса внутренней коммуникации лирического субъекта культурное бессознательное трансформируется в качественно новый художественный механизм, что происходит на всех структурных уровнях текста. Монологизм и автоматизм письма организуют тексты на уровне коммуникативных регистров, ключевых образов, субъектной перспективы, стиля и, наконец, на уровне культурной традиции и интертекста. Так, стихотворение «дом обесточен мир не светел подними листочек с полу...» отсылает к жанру записки, эпистолы в духе известного текста Уильяма Карлоса Уильямса («This Is Just To Say»), а также комбинирует в себе фонетические, лексические и синтаксические приемы подражания живой монологической речи, что обеспечивает антропологическое обоснование поэтики Гронаса. Другой текст («Это стихотворение написано автором ночью...») представляет собой концептуальную игру с жанром стихотворения и множеством прецедентных культурных феноменов. Данная игра носит характер далеко не только иронический. Перед читателем — полноценная художественная автокоммуникация, многослойный нарратив, метафорическое пространство, многомерное и многомирное.
Язык как возможность зашифровывать и считывать различные интенции говорящего субъекта — вот главная тема, напрямую связанная с проблемой художественной автокоммуникации. На автоматическом письме субъект речи оказывается и метафорической фигурой, и знаком-шифтером, выхватывающим предметы из пространства и произносящим их имена в самом буквальном смысле. Такой способ организации текста активизирует в сознании реципиента полиперспективные когнитивные репрезентации, вскрывающие сакральное там, где на первый взгляд царят схематизм и автоматизация.
В процессе семиозиса внутренней коммуникации лирического субъекта культурное бессознательное трансформируется в качественно новый художественный механизм, что происходит на всех структурных уровнях текста. Монологизм и автоматизм письма организуют тексты на уровне коммуникативных регистров, ключевых образов, субъектной перспективы, стиля и, наконец, на уровне культурной традиции и интертекста. Так, стихотворение «дом обесточен мир не светел подними листочек с полу...» отсылает к жанру записки, эпистолы в духе известного текста Уильяма Карлоса Уильямса («This Is Just To Say»), а также комбинирует в себе фонетические, лексические и синтаксические приемы подражания живой монологической речи, что обеспечивает антропологическое обоснование поэтики Гронаса. Другой текст («Это стихотворение написано автором ночью...») представляет собой концептуальную игру с жанром стихотворения и множеством прецедентных культурных феноменов. Данная игра носит характер далеко не только иронический. Перед читателем — полноценная художественная автокоммуникация, многослойный нарратив, метафорическое пространство, многомерное и многомирное.
Язык как возможность зашифровывать и считывать различные интенции говорящего субъекта — вот главная тема, напрямую связанная с проблемой художественной автокоммуникации. На автоматическом письме субъект речи оказывается и метафорической фигурой, и знаком-шифтером, выхватывающим предметы из пространства и произносящим их имена в самом буквальном смысле. Такой способ организации текста активизирует в сознании реципиента полиперспективные когнитивные репрезентации, вскрывающие сакральное там, где на первый взгляд царят схематизм и автоматизация.