Звучание закадрового текста чаще всего встречается в документальном кино, где играет роль глас истории. В художественном же фильме данный прием имеет сложную структуру, так как с одной стороны он представляет собой довлеющее начало текста над визуально-акустической гармонией репрезентации мира, а с другой — нередко становится самостоятельной фигурой и придает видимому дополнительный смысл. Так, например, в культовом фильме Белы Тарра «Туринская лошадь», в котором произнесенные героями слова можно пересчитать по пальцам (не говоря уже о полноценных диалогах), почти в каждом из шести эпизодов звучит отрешенный закадровый голос, монотонно описывающий происходящее. Это явно не внутренняя речь одного из персонажей. Возможно, это антихрист или Бог, в которого уже никто не верит. Однако именно этот голос придает происходящему ощущение инобытия. В тайные же уголки внутреннего мира героев нас переносит закадровый голос, характерный для фильмов Робера Брессона. Так в «Дневнике сельского священника» голос озвучивает тонкую работу человеческого духа, создавая ощущение, будто каждый эпизод является перевернутой страницей исповеди. Закадровый голос вполне способен олицетворять и самого автора фильма. Еще одним модусом авторского присутствия служат картины, озвученные кинорежиссерами. Таковы, например, «Духовные голоса» Александра Сокурова или его же «Франкофония», где он не только появляется в некоторых эпизодах, но и проговаривает сакраментальные фразы об искусстве и истории. Таким образом, тема закадрового голоса в игровом кинематографе являет собой сложный феномен, способный придать фильму совершенно уникальный стиль, а для некоторых режиссеров (например, Отар Иоселиани и Терренс Малик) данный прием становится авторским методом.