Разрушение кинометафоры жизни в отсутствие современного киногероя
Ирина Анатольевна Мартьянова
Докладчик
профессор
Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена
Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена
Кинозал
2019-03-21
11:10 -
11:40
Ключевые слова, аннотация
Кинометафора жизни, киногерой, кинематограф, поиск.
Тезисы
На исходе оттепели Ю. Левитанский афористически выразил кинометафору жизни («Жизнь моя — кинематограф…»), которая
активно переосмыслена в творчестве В.
Аксенова, А. Наймана, В. Маканина, В.
Пелевина, В. Сорокина, Л. Петрушевской, Л. Улицкой, Г. Щербаковой, Т. Толстой и
других авторов. Она разрушается в отсутствие современного киногероя (его
переоценка саркастически представлена в «Сказках для идиотов» Б.
Акунина). Путь к истине — это путь
разрушения коллективной визуализации, одним из выражений которой для героев нашего времени стало кино. Советский кинематограф сумел создать миф, параллельную
реальность:
«Фильм „Богатая невеста“. 1937 г.
Весь набор мотивов и приемов эпохи. …Любовь на глазах у людей. Примирение влюбленных
совершается на фоне жирной улыбки бригадира. Главный герой страдает с
кем-нибудь вдвоем (с товарищем, сочувственно глядящим в глаза). Он никогда не
остается наедине с собой. Его внутренний мир беден. Он не находит в себе
интересного собеседника» (М. Чудакова. «Людская молвь…»).
Киногерой стал романтическим героем оттепели («Я
шагаю по Москве», «Девять дней
одного года» и др.). В конце восьмидесятых ему уже разрешено быть «невзрачным» (А. Кабаков «Невозвращенец»), он сходит с исторической сцены
(«Секретарь райкома», «Девять дней одного года», «Доживем до понедельника»).
М. К. Мамардашвили полагал, что «ХХ век — век организованных иллюзий,
организованных мифов, и, следовательно, та тяжесть, которая лежит на нас,
состоящая в том, чтобы быть жестокими по отношению к самим себе, то есть идти
до последней иллюзии, подлежащей уничтожению, возрастает. Это не просто милые
иллюзии ХVIII или ХIХ веков, это
коллективные и весьма четко организованные иллюзии. И пройти сквозь них очень
трудно. И этот труд прохождения, усилие прохождения есть то, что я называю
героизмом» (Мамардашвили М. К. Необходимость себя. — М., 1996. С. 207).
Наше время отмечено не только поисками нового киногероя
в понимании, предложенном М. К. Мамардашвили, но и «Бога для людей», «того,
кому поверят и к кому пойдут... защитник порядка, помощник людей. Красивый,
мужественный. И одинокий почему-то. Немногословный. Друг ребят, животных» (Т.
Москвина. «Она что-то знала»), создаваемого телесериалами и
кинематографом.