Переводчик выбирает форму, аспектуально отличающуюся от формы оригинала, по-разным причинам. например, переводит аорист имперфектом: καὶ ὡς ἂν συνετελέσθησαν αἱ ἡμέραι τοῦ πότου, ἀπέστελλεν ᾿Ιὼβ … 1 (5) — И егда скончаваше дние пира, посылаше Иовъ…1 (5). То же соотношение аспектуальных форм наблюдается и в переводе на русский язык: Но когда дни пира совершали круг свой, тогда посылал Иов... 1(5). В данном примере славянский имперфектив скончаваше выражает итеративность, в то время как древнегреческий аорист подчеркивает терминативность этого действия. Причина этого лежит в различных предпочтениях греческого и старославянского аспекта: для древнегреческого в этом случае важнее выразить законченность действия (итеративность в нем выражается дополнительно специальной частицей ἂν), для славянского важнее выразить итеративность. В докладе расматриваются также другие типы аспектуального несоответствия между древнегреческой и старославянской глагольными формами, вызванные различиями в аспектуальной системах этих языков. Иногда аспектуальная асимметрия наблюдается не в старославянском, а в русском переводе: Καὶ ἐγένετο ὡς ἡ ἡμέρα αὕτη 1 (6) — И бысть яко день сей 1 (6) — И был день 1(6). В данном случае русский глагол выражен формой НСВ, в то время как гревнегреческий и старославянский — аористом. Иногда в основе такой асимметрии лежит просто личное предпочтение переводчика, а не аспектуальные отличия данных языков. Например, καὶ ἰδοὺ ἦλθον οἱ ἄγγελοι τοῦ Θεοῦ παραστῆναι ἐνώπιον τοῦ Κυρίου. 1 (6) — приидоша аггли бжии прѣдстати пред гсдем 1 (6) — когда пришли Сыны Божьи, чтобы предстоять Господу 1 (6). Русский переводчик выбрал форму СВ предстоять, в то время как в древнегреческом аорист, а в старославянском — СВ прѣдстати.