В хаосе политических волнений, предчувствия глобальных изменений в жизни страны, событий войн и революций начала XX в. сюжет пляски смерти в русской литературе был вполне оправдан и естественен. Наряду с интересом писателей этого времени к утопии, мистические картины на пограничье между жизнью и смертью часто появлялись в их произведениях. «„Пляску смерти“ можно понять как попытку создать, смоделировать пространство „кромешного мира“, из которого в дни чумных эпидемий молилась община» (Реутин М. Ю. «Пляска смерти» в средние века // Arbor Mundi. Мировое древо. Выпуск 8. М.: РГГУ, 2001. С. 30).
Мотив пляски смерти часто возникал в произведениях поэтов XX в. К нему обращался А. А. Блок в своих «Плясках смерти», А. Белый в цикле стихов «Пепел». В стихотворении В. Я. Брюсова «Пляска смерти» («Немецкая гравюра XVI века») адский танец под дудку смерти объединяет крестьянина и короля, монахиню и любовника, весь мир охватывает вихрь умиранья и тленья. Вероятно, ощущение катастрофичности, непреодолимой власти рока над человеком способствовало обращению писателей к категориям средневекового осмысления мира.
Лейтмотив танца смерти, образ живых мертвецов становится знаком в осмыслении А. А. Блока духовного кризиса общества. На фоне урбанистических картин развивается танатологическая тема. В цикле А. Белого «Пепел» создается образ маскарада, ненасытного вихря смерти, разрушающего хрупкие человеческие жизни.
Если рассуждать о строении мистических повестей А. В. Чаянова, их архетипическом подтексте, то средневековый сюжет «Пляски смерти» символически лежит в их основе. А. Чаянов занимался особенностями сознания средневекового человека, изучая быт и предметы интерьера этого времени, интересовался старинной западной гравюрой, издал книгу — краткую историю гравюры, а также методику ее собирательства («Старая западная гравюра»). Вероятно, он был знаком с гравюрами Гольбейна Младшего из цикла «Пляски смерти», которые вдохновили В. Я. Брюсова на создание своего стихотворения, где смерть принимает все лики живущих.
Художественный мир «пляски смерти» распадается на две части — прошедшая реальная жизнь человека и «загробная» жизнь, где все социальные статусы смешаны и уравнены, а сами люди подчинены инфернальной власти. Такое двухчастное построение имеют стихотворные «пляски смерти», а также сюжетное строение мистических повестей А. В. Чаянова соответствует такому делению. До встречи с инфернальным персонажем, а часто до путешествия в мир мертвых (как например, в «Необычайных… приключениях графа Федора Михайловича Бутурлина» встреча с давно умершим Я. В. Брюсом и его пасьянсами) жизнь героя течет спокойно и размеренно. Но непреодолимая мистическая сила влекут его к грани между мирами, после пересечения которой он начинает жизнь по законам другой стороны бытия.