Мотив судьбы направляет движение сюжета в третьем романе И. А. Гончарова, оказывается смыслообразующим. В некотором контрасте по отношению к преисполненным трагизма сюжетным линиям главных героев романа оказывается трагикомичная, если вспомнить суждение К. Н. Леонтьева, линия провинциального учителя, знатока античности Леонтия Козлова. Леонтий предстает перед читателем как человек, который «изучил древнюю жизнь, а современной почти не замечал». Борис Райский, главный герой «Обрыва», открывает в нем «страсть, "священный огонь", глубину понимания до степени ясновидения», но все это только применительно к древней жизни. Погруженность в давно ушедшее прошлое приводит Козлова к крайней узости взглядов. Текст ведет читателя романа по пути проверки этой установки. Судьба, не соответствующая представлениям учителя-классика, вмешивается в жизнь Козлова. Леонтий всю свою жизнь (ретроспективные главы дают возможность увидеть героя в нескольких временных срезах) идет по намеченному пути. У него не возникает нравственных дилемм, как не возникает их у героев древнегреческого эпоса (Э. Ауэрбах). Можно сделать вывод, что Козлов обладает представлениями о мире и судьбе, соотносимыми со взглядами людей эпохи греческой архаики и ранней классики (VIII—V вв. до н. э.) (С. С. Аверинцев). Он ждет наступления «второй древности». Понимание прогресса у провинциального учителя также ориентировано на древность. Оно сильно разнится с точкой зрения современников Гончарова, людей середины XIX века, которые, как правило, ориентировались на гегелевскую концепцию. Козлов постоянно сравнивает свою жену, Ульяну Андреевну, с различными героинями (Клеопатрой, Лукрецией, Лавинией, Постумией). Из этих сравнений не складывается единый образ. Ориентируясь на книжный опыт, Леонтий упускает жизнь из своего поля зрения.