Средневековая теория двух «слов»: отражение в «Летописце Еллинском и Римском»
Людмила Николаевна Донина
Докладчик
доцент
Санкт-Петербургский государственный университет
Санкт-Петербургский государственный университет
195
2018-03-20
15:20 -
15:40
Ключевые слова, аннотация
«Летописец Еллинский и Римский», слово, историческая
морфология, парадигматика, синтагматика, когнитивная парадигма, имя
существительное, хронограф, XV
век
Тезисы
1. Вторая редакция «Летописца Еллинского
и Римского», изданная О.В. Твороговым в 1999 г., вобрала в себя факты
языка многих переводных и оригинальных исторических произведений, накопленных с
X в. В хронографе,
созданном предположительно в XV в., отражается на разных языковых
уровнях изменение когнитивной парадигмы в переломный момент русского
Средневековья.
2. Анализ почти 400 употреблений сущ. слово выявил различение книжниками двух уровней в смысле и значении «слова»: конкретного и абстрактного, профанного и сакрального. Грамматически они проявляются как два «слова». Так, значения, условно объединяемые понятием «реальное», реализуются в контекстах с формами мн. числа (грѣчкыми словесы 458); «символическое» сконцентрировано в формах ед. числа (наказая словеса и божественое слово явѣ учити 404), однако значения форм ед. числа, на которое приходится две трети от общего числа фиксаций, не исчерпываются «небесным». Осознается противопоставление идеи и фактов в числовых формах «слова», при этом наличие общего «слова» делает возможным их синтез, по образу двуединой природы Бога Слова (338).
3. Смысловая контрастность числовых субпарадигм сущ. слово усилена различием в скорости выравнивания основы. На данном историческом этапе для каждого числа существует своя основа: во мн. (и в местном падеже ед.) наличие –ес обязательно; в ед. –ес сохраняется лишь в 10% употреблений.
4. Сущ. слово представлено во всех падежных формах ед. и мн. числа, что позволяет в деталях проследить, как последовательно из всех накопленные к XV в. конкретных вариантов словоформ с парциальными основами и разными флексиями (до 5 для одной падежно-числовой формы) «отбираются» инварианты — в зависимости от множества факторов, совместно отражающих постепенное движение сознания от синтагматики к парадигматике.
2. Анализ почти 400 употреблений сущ. слово выявил различение книжниками двух уровней в смысле и значении «слова»: конкретного и абстрактного, профанного и сакрального. Грамматически они проявляются как два «слова». Так, значения, условно объединяемые понятием «реальное», реализуются в контекстах с формами мн. числа (грѣчкыми словесы 458); «символическое» сконцентрировано в формах ед. числа (наказая словеса и божественое слово явѣ учити 404), однако значения форм ед. числа, на которое приходится две трети от общего числа фиксаций, не исчерпываются «небесным». Осознается противопоставление идеи и фактов в числовых формах «слова», при этом наличие общего «слова» делает возможным их синтез, по образу двуединой природы Бога Слова (338).
3. Смысловая контрастность числовых субпарадигм сущ. слово усилена различием в скорости выравнивания основы. На данном историческом этапе для каждого числа существует своя основа: во мн. (и в местном падеже ед.) наличие –ес обязательно; в ед. –ес сохраняется лишь в 10% употреблений.
4. Сущ. слово представлено во всех падежных формах ед. и мн. числа, что позволяет в деталях проследить, как последовательно из всех накопленные к XV в. конкретных вариантов словоформ с парциальными основами и разными флексиями (до 5 для одной падежно-числовой формы) «отбираются» инварианты — в зависимости от множества факторов, совместно отражающих постепенное движение сознания от синтагматики к парадигматике.