В докладе речь идет о научной полемике, посвященной присутствию в “Одиссее” пародии на “Илиаду” (Stemplinger 1912, Russo 1992 и др.). Автор обосновывает своё мнение, разбирая конкретные места из 17, 18 и 20 песен “Одиссеи”: сцену поединка Одиссея и Ира (Od. 18. 25–111) и триаду сцен с женихами, метающими в Одиссея скамейки σφέλας, θρῆνυν (Od. 17. 462–465; Od. 18. 396–398) и воловье копыто βοὸς πόδα (Od. 20. 299–302). При этом анализируются формулы из типологических сцен героических поединков в Илиаде (подготовка к сражению, угрозы противников, герой целится в равного себе воина, а попадает в более низкого по статусу персонажа и др.), которые воспроизведены в указанных местах  в Одиссее.  Автор показывает, что мы имеем дело с фольклорным поэтическим языком, в котором устойчивые выражения, занимающие определенное место в гексаметре и связанные с определенным контекстом, могут создавать, в том числе, и комический эффект в сниженном, не героическом (даже антигероическом) контексте. При этом задействовано то, что называется “flexibility of the Homeric formula” (Hainsworth 1968): модификация узнаваемой формулы, адаптация формулы-прототипа из “Илиады”, например, αἰεὶ γάρ τοι ἔρις τε φίλη πόλεμοί τε μάχαι τε (Il. 1. 177) и  αἰεὶ δ’ ἡμῖν δαίς τε φίλη κίθαρις τε χοροί τε (Od. 8. 248-249). Указанные сцены из Одиссеи, в свою очередь, послужили материалом для пародийных аллюзий у Гиппонакта fr. 73, 126 (Degani) и в сатировой драме “Собиратели костей” Эсхила fr. 179, 180 (Radt).   В раннегреческом эпосе уже присутствуют художественные приёмы, характерные в дальнейшем для автора “Маргита”, Архилоха, Гиппонакта, а впоследствии авторов комедии и сатировой драмы, а также профессиональных пародистов, таких, как Гегемон, Матрон из Питаны и др., однако говорить о литературной пародии в „Одиссее” было бы некорректно.