Одной из функций анималистической компоненты в составе славянских фразеологизмов, понимаемых в широком смысле, является создание экспрессивно-оценочного образа, в том числе – образа человека в гендерном аспекте. Среди зоонимов  можно выделить те, которые служат для создания образа мужчины, и те, которые служат для создания образа женщины. К первым относятся лексемы, обозначающие в славянских языках петуха, быка, кота, волка, воробья, бобра и некоторые др.; ко вторым – курицы, коровы, кошки, лисы, змеи и некоторые др. Антропоморфное использование зоонима для обозначения мужского и женского начала в славянских ФЕ имеет несколько оснований. Экстралингвистическое основание часто связано с двуполостью животных. Мифологическое основание порождено древними традициями осмысления роли животных в жизни человека. В языке всё это находит отражение в грамматических (категория одушевленности, рода) и в семантических особенностях зоонимов, обусловливая формирование лингвистического основания для их употребления в составе фразеологизма: (болг.) Жената си крие злината като котка ноктите (Женщина скрывает зло, как кошка ногти); (русск.) змея подколодная; (укр.) живуть як пес iз кiшкою и т.п. Тексты славянских фразеологизмов имеют общую образную основу. Совпадение зооморфного образа и создаваемого зоонимом  образа человека во фразеологизмах разных славянских языков свидетельствует о межславянском культурном и языковом взаимодействии.Ср.  (русск.) драная кошка – (болг.) одрана котка со значением ‘о худой, жалкого вида женщине’. Во французском языке chat écorché имеет значение ‘замухрышка'. При сравнении славянской и французской семантики этой единицы можно сказать, что зооморфные образы более близки, чем антропоморфные образы, т.к. в славянских языках при формировании образа женщины актуализируется семантика нездоровья (физического, психического, духовного), а во французском – семантика некрасивого.