"В какие нарративные игры играет кино?" – Особенно актуален этот вопрос в отношении такого кинематографического явления как клип, который к концу XX века оформился в квазикороткометражный фильм, представляющий синтез web-дизайна и кино, и являющий собой онтологическое пограничье кинотекста. Одни из последних нарративных стратегий с размахом были представлены в клипе Linkin Park на главный саундтрек фильма «Трансформеры 3: Тёмная сторона Луны. Весь кинотекст клипа являет собой манифестацию гиперреального по всем своим признакам: пустотное никакое пространство, релятивное дискретное время, визуальные симулякры, лишённые собственного смысла, но симулирующие похожесть на образы реального кино. Более того, клип насыщен и так называемыми семо-симуляциями, т.е. знаками, которые контурно похожи на знаки древних цивилизаций Египта, Шумера, но ими не являются, т.е. за этими фигурами не стоит никакого смысла. Однако, если бы всё вышеописанное являло собой целостное содержание клипа – это произведение не имело бы смысла. В клипе возникает «третий элемент» (Эйзенштейн) оттого, что вся грандиозная визуальная симуляция, созданная в рамках гипер/искусства, коим является кино, встретилась с поэтическим текстом и музыкой. Поэзия и музыка песни «Iridescent» вступают в противоречие, почти в отрицание того, что разворачивается на экране. Само название композиции «Сошедший с радуги» отсылает к старым византийским и православным иконам на которых Христос, изображается сидящим на радуге, весь текст песни представляет собой внутренний монолог, обращающегося к Богу за помощью после разочарований, потерь, душевного опустошения. Именно музыкальная дорожка и текст являются теми элементами сущего, которые окончательно выводят нарратив клипа в область интеллектуальных фантомов, чем и рождают у зрителей ощущение свободы, присутствия высшей благой силы и истинной человеческой реальности, которую (пока?) не разрушат симулякры и симуляции смыслов.