Есть ли вероятность, что когда-нибудь эмоции человека и механизмы их порождения будут до конца изучены? С развитием различных направлений в лингвистике ученые всё глубже проникают в сознание человека и привлекают к описанию языка новые инструменты. Но часто мы забываем, что истоки и первопричину необходимо искать в нашем прошлом. В связи с этим определенный интерес представляет исследование истоков зарождения эмоций и выявление причин их проявления, то есть то, что зафиксировано в  древнерусских памятниках письменности. Опираясь на исследования Ю. Д. Апресяна, мы попытались восстановить шкалу интенсивности эмоций для древнерусского языка и полностью подтверждаем тот факт, что она была и остается асимметричной. В древнерусских текстах (нами были проанализированы грамоты и летописи 12-13 вв., а также лексемы из Словаря древнерусского языка (XI-XIV вв.) - общий объем более 300 примеров) отмечены слова, выражающие либо определенную норму (если можно говорить о норме при описании эмоций), либо наибольшую степень проявления эмоции. Слова, отражающие слабые эмоции, в памятниках письменности отсутствуют. Можно подобрать следующие пары: гнhвати ся - возярити ся, страховати ся - оужасати ся, печаль - скорбь, радовати ся - веселити ся и т. д. Следует отметить, что нам не встретилось существительное удивление, поэтому можно рассмотреть соотношение слов оудивляти ся – быти во изумhньи как противопоставленных не только по интенсивности, но и по силе и глубине переживания эмоции. Однако в этом случае вступает в противоречие критерий стихийности: сочетание быти во изумhньи содержит в себе интеллектуальную оценку происходящего, оно не выражает стихийности проявления чувства, не является безотчетным, в то время как оудивляти ся отражает стихийное переживание эмоции. Таким образом, изучение древних текстов может помочь в описании механизмов формирования и становления эмоциональной сферы человека.